Знак ДВВАИУ

Особо секретные документы перед прочтением сжечь!

Даугавпилсское Высшее Военное Авиационное Инженерное Училище

НОВЫЙ СТАРЫЙ ПРОЕКТ. ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО.

Больше
26 дек 2024 11:47 - 26 дек 2024 13:12 #65583 от Борис Дедолко
Борис Дедолко ответил в теме НОВЫЙ СТАРЫЙ ПРОЕКТ. ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО.
Продолжаю…

ОРЁЛИК

 Как я уже написал выше, мой герой свою зарплату в воинской части не получал, её получала жена.  Потому как семья должна была жить, питаться и носить какую-никакую одежду. Имей Жора ежедневный допуск к своим денежным средствам – пела бы и стонала его грешная русская душа денно и нощно! А так – «расслабляясь», перебивался он, в основном, случайными возлияниями со случайными же компаниями  и разовыми собутыльниками. 
Все полковые были предупреждены буквально «под роспись»  и  не связывались с Орёликом «от греха подальше», потому как можно было попасть на большие неприятности. Помните про «карательные» органы Советской власти в те времена?  Впрочем, тогда абсолютно все органы Советской власти были  почти «карательными»  и немного хозяйственными (если надо). Летом тысяча девятьсот семьдесят третьего года наша Великая страна (Советский Союз), а с ней и всё прогрессивное (термин тех лет) человечество отмечали восемьдесят лет со дня рождения великого пролетарского поэта-трибуна-футуриста Владимира Владимировича Маяковского.  Как же это раньше замечательно организовывали?! Человек только-только ушёл великим поэтом в бессмертие истории, а со дня его рождения и прошло то  всего восемьдесят лет. Нынче ведь меньше двухсот лет  уже никому и не празднуем! «Выдержанными» они должны стать, наверное!?  Может быть, поэтому мы и прячем сегодня своих Твардовских, Долматовских с Есениными и Маяковскими в нижний ящик стола нашей придуманной в очередной раз и нужной сегодняшней конъюнктуре истории? 
Кто из Вас не знает, рассказываю – Владимир Владимирович Маяковский родился в селе Багдади Кутаисской губернии. Его отец был царским лесничим этой самой губернии и трагически погиб от скоротечного заражения крови, уколовшись экзотическим ядовитым растением. Юный Володя, от всего этого произошедшего, пошёл «в разнос» по «хулиганке», 
и перестал учиться в школе из-за, якобы, отсутствия средств в семье, как нам «слезоточиво» рассказывала Советская «агитка». Этот «разнос» занёс его в поэты-футуристы. Не самая, конечно, плохая профессия-специальность, но тоже, оказывается,  не без изъянов. Нужно ведь очень и очень хорошо чувствовать коньюктуру. 
А  Маяковский написал пару лозунгов типа «Я себя под Лениным чищу!» 
и «Мы говорим Ленин – подразумеваем Партия!», ещё ввернул немного про «Облако в штанах», и решил, что дальше можно уже  «спать в шапку» и расслабляться. Отсюда все нехорошие «разговоры-сплетни»  о групповухе с Лилей Брик и её мужем, общей дурной болезни и, как следствие, - дуло револьвера…
Ну,  да не об этом мой сегодняшний рассказ. 
К  восьмидесятилетнему  юбилею Владимира Маяковского, его имени вернули статус величайшего пролетарского поэта, а поэтому по всей стране  намечались широкие, повсеместные празднования. Начать решили с места рождения поэта – села Багдади и города  Кутаиси, где он учился в гимназии. Из Москвы, накануне даты юбилея,  прилетел целый «десант» заслуженных  (и не очень)  деятелей советской  культуры и искусства, известных (и начинающих) писателей, поэтов, певцов и музыкантов. 
Наши мамы и папы (а мне и моим  сверстникам было по четырнадцать, пятнадцать лет) рассказывали, что среди почётных гостей этого культурного, юбилейного «вояжа» в Кутаиси был Секретарь Правления Союза композиторов СССР Тихон Хренников. Ну, а злые языки тут же добавляли и ёрничали, что от Союза писателей тоже был  его Секретарь –«Старый хрен Николай Тихонов». Это, понятно, были шутки отдельных «незрелых» строителей коммунизма, но смеялись над ними тогда  все (и зрелые строители тоже). Время было такое. Говорили одно, думали другое, ну, а делали и вовсе третье! «Десант из Москвы» прилетел чартерным Ту-134ым, до обеда. Самолёт, организаторы мероприятия, гостеприимно  встретили шашлыками, вином, фруктами и хачапури по кахетински. Абсолютно все эти дорогие гости  лично получили особо повышенное  внимание и были «обласканы» знаменитым грузинским гостеприимством. 
С тостами, песнями и танцами дорогих гостей увезли в городскую гостиницу. Аэропорт Кутаиси располагался на нашем военном аэродроме, поэтому многие жители нашего четвёртого военного городка (жилая зона  гарнизона Копитнари) видели этот «творческий звездопад» и потом с тёплым  придыханием рассказывали, что замечательный артист Василий Лановой простой в общении и очень-очень коммуникабельный дядька! Ежедневный рейсовый самолёт из столицы прилетал позже,  в районе семнадцати ноль-ноль. Вот именно на нём и прилетел известный, именитый, маститый, знаменитый поэт Роберт Иванович Рождественский (в миру Петкевич), который тогда наряду с Евгением Евтушенко и Беллой Ахмадуллиной были, пожалуй, главными звёздами на поэтическом небосклоне Советской литературы. Он задержался в Москве по каким-то своим неотложным делам, на чартер не попал и прилетел рейсовым бортом. 
И тут «машина грузинского  гостеприимства» забуксовала и дала разовый, обидный сбой. Рождественского не встретили! Забыли, «закрутившись» с шашлыками и хачапури. Роберт Иванович походил-побродил по стоянке автомашин, узнал про десятирублёвый уровень стоимости поездки в Кутаиси и слегка приуныл от этого… 
 
 

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
27 дек 2024 13:57 - 27 дек 2024 14:39 #65584 от Борис Дедолко
Борис Дедолко ответил в теме НОВЫЙ СТАРЫЙ ПРОЕКТ. ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО.
Финиширую свой рассказ! Улыбнитесь! 
Всех с Наступающим!!!

ОРЁЛИК

 А в это время (так обычно пишут в «жёлтом», бульварном «чтиве»), мой герой,  лётчик Орёлик, пытался честно заработать свои «пару ладных грошей» (так говорила моя польскоязычная  бабушка). У него был автомобиль «Жигули–копейка», который  всегда запросто заправлялся девяносто пятым бензином с любого аэродромного тягача «Урал». Жора, как обычно, немного разжился дармовым бензином и решил «таксануть», заработав таким образом, на свой вечерний «релакс-коктейль». Потому что  лётчик умён по определению, всегда действует по обстановке и обожает риск всеми «фибрами души». Рискуя он никогда не знает, арестуют его или наградят. Чаще всего он просто надеется, что никто ничего не заметит и не узнает. Для того, чтобы таксисты-грузины  не сняли с него «скальп» за  демпинг и занижение цены поездки «ниже плинтуса», Жора всегда «ходил на дело» в офицерской форме лётчика (камикадзе?). Может он надеялся, что таксисты будут более милосердны к нему, если узнают, что он тоже, как и они, - КамикаДЗЕ? Звучит ведь почти  по-грузински!
Итак, затейница-судьба  решила свести вместе Роберта Ивановича Рождественского, прилетевшего в Кутаиси на мероприятия связанные с восьмидесятилетним юбилеем Владимира Маяковского и нашего героя пилота капитана Жору Орёлика и посмотреть, что из этого получится? Как я уже писал выше, грустный поэт брёл задумчиво по стоянке такси в аэропорту и вдруг рядом с недружелюбными, жадными, злыми и меркантильными таксистами увидел скромного авиационного капитана, который возился со своим «Жигулёнком», собираясь отъехать. А у Жоры была такая «фирменная» фишка, когда он изредка халтурил и «таксовал», подвозя из аэропорта случайных  попутчиков, то всё выходило как бы совершенно «случайно», но это «как бы» было филигранно выстроено самим Орёликом! Ведь такой «лётчик-снайпер» как он, всегда издалека  «видел цель» и действовал по обстановке, как свободный охотник.  Если обстановка становилась опасно-непонятной, то Жора «чехлил самолёт, и растворялся» в слоях стратосферы.  Думаю, что «клиента» Рождественского Орёлик вычислил сразу. Не как поэта, а как «богатенького Буратино».  Ещё бы – импозантный мужчина, в чесучовом костюме с депутатским значком Верховного Совета  и дорогущим чемоданом из крокодиловой кожи в руках.  Жора взял в руки «дежурную»тряпку и стал сосредоточенно протирать боковые зеркала заднего обзора у своего «Жигулёнка» - орудия наживы для получения небольшой, но, всё-таки, сверхприбыли! Роберт Иванович подошёл  и доброжелательно улыбаясь, спросил: «Здравствуйте! А Вы случайно не в Кутаиси едете? А то меня не встретили!» Фраза «А то меня не встретили!» была адресована  целиком нашему Орёлику. 
Мол, «Да, это я! А ты лётчик, быстрее вспоминай, кто я, и где ты меня видел!». Тут нужно сказать, что поэт в те времена был сверхпопулярен, даже  больше, чем другие известные «шестидесятники», такие как Окуджава, Вознесенский и Евтушенко. Его родинку на лице, заикание и характерную манеру говорить, казалось, знали все в Советском Союзе! Потому что, он вёл телепередачу «Документальный экран», участвовал практически во всех телевизионных федеральных концертах, а его знаменитые песни «Огромное небо», «За того парня», «Свадьба», «Не надо печалиться», «Позвони мне, позвони!» и многие, многие  другие, звучали тогда, что называется из «каждого включённого утюга»! 
Но наш лётчик Орёлик не признавал никаких подобных авторитетов и условностей, он их просто презирал! 
В его жизненном пространстве абсолютно все люди делились на лётчиков  и «остальных прочих».  Хотя, эти «прочие», иногда, у него тоже бывали хорошими парнями. Но им просто не повезло «по жизни» и они не стали лётчиками. Так вот, наш герой «в упор» не узнал Роберта Рождественского и на вопрос «Не в Кутаиси ли он направляется?», сразу ответил утвердительно. 
Хотя наш  военный городок находился километрах в десяти  от аэропорта, а до Кутаиси   было километров двадцать в другую сторону и делать Жоре в этом самом Кутаиси было абсолютно нечего, кроме как «срубить денег по-лёгкому» на трансфере Роберта Ивановича. «А Вы меня не подвезёте?» - спросил Рождественский - «Я заплачу!» 
Ну, про то что тот хорошо заплатит, Орёлик давно уже всё за него решил! Они сели в машину, Жора, подсознательно понимая, что выглядит несколько нелепо, потому что настоящие советские военные лётчики «не таксуют», «накинул непрозрачную» шторку и попытался ехать молча, якобы устав от полётов и всех своих остальных ратных дел. Но Поэт решил снять все условности, скинуть покрова и познакомиться, осчастливив лётчика на всю его оставшуюся жизнь. Он протянул Жоре руку для рукопожатия, расправил плечи в пиджаке со значками государственных и ленинских премий и сказал: «Ну, давайте знакомиться! Я поэт Роберт Рождественский!»  На что Жора протянул в ответ свою руку и запросто ответил: «А я лётчик Жора Орёлик!» Долго потом в нашем городке было шуткой номер один – протянуть руку и представиться «А я лётчик Жора Орёлик!»
Уверен, что уважаемые читатели, подвергнут сомнению такое дословное знание мною диалога Орёлика и Рождественского при их встрече, но всё это заполучено мной, практически, со слов Жоры. Дальше поймёте, каким образом. 
В общем, едут они вместе в Кутаиси, обсуждают что-то, разговаривают. Поэт так и не «въехал» - узнал его лётчик, или не узнал, но мысль о ненавязчивой скромности наших героических, но молчаливых лётчиков у него наверняка промелькнула. Может он даже захотел написать про них новую поэму, или, «накрайняк», песню? 
Доехали до места. Мудрый Роберт Иванович, поймав и поняв наступивший  «момент истины», что для любого нормального офицера (тем более военного лётчика!) натурвзаиморасчёты  деньгами выглядят ужас как «не комильфо», предложил Жоре эквивалент оплаты проезда – бутылку хорошего коньяку. Тот с радостью согласился, ведь это была практически «реализация» его вечернего плана «употребления релакс-коктейля». Тем более и цена (0,5) бутылки этого элитного алкоголя составляла тогда около шести (с копейками) рублей. Но это была стратегическая ошибка Рождественского, потому что наш Орёлик сразу же, в уме,  просчитал всю «экономическую выгоду» и перспективу этого своего  знакомства…
Допивая под утро у Поэта в номере гостиницы третью бутылку «Казбеги», Жора рассказал, наконец, Роберту Ивановичу незыблемые постулаты великого Эммануила Канта про «звёздное небо над  головой и внутренний закон внутри нас» и после этого попросил одолжить  ему сто рублей!
Командир эскадрильи Орёлика, подполковник Чулков, будучи той ночью многократно побеспокоен и поднят с кровати женой Орёлика, хотел сначала Жору просто сжечь, потом «колесовать», а потом уже и вовсе экзотически «поставить на дыбу»! Но, когда похмельный Жора, по возвращению,«вкратце» рассказал ему с кем он ночью выпивал (абсолютно не догадываясь, при этом, «who is who») и у кого фактически навсегда и безвозвратно одолжил сто рублей (большие деньги по тем временам!), то «комэска» решил «взять и просто  всё бросить, навсегда уехав в УРЮПИНСК…»
«Лётчик всегда дружелюбен и воспринимает мир многообразно. Он снисходителен к чужим ошибкам, допуская разночтения  и многовариантность  нашего мироздания». 
У героя моего рассказа, в его  восприятии этого самого мироздания, также  как у Иммануила Канта были две абсолютно незыблемые вещи, но гораздо проще чем у великого философа:
- Число взлётов и посадок всегда  должно совпадать; 
- На втором заходе друзей никогда не бывает…
 
 
 
167ой ГвИАП ПВО страны. Аэродром Копинари. Начало семидесятых.
 
Спасибо сказали: Рыбак, Ковалёв Сергей

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
31 дек 2024 15:52 #65585 от Борис Дедолко
Борис Дедолко ответил в теме НОВЫЙ СТАРЫЙ ПРОЕКТ. ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО.
 От всего сердца и души  я искренне поздравляю всех с Новым годом! Желаю счастливого, успешного и по-хорошему насыщенного года! Пускай каждый Ваш день наполняют счастье, любовь, добро, радость, удача, гармония и Мир. Пусть Вы и все Ваши родные  будут здоровы и счастливы!
Спасибо сказали: roger, Komod, lelik, Капустьянский С.Н., Олег Плясунов, Султан, dedulivan, Рыбак, dio62, Ковалёв Сергей и ещё 2 человек сказали спасибо.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
12 янв 2025 12:39 - 12 янв 2025 12:40 #65608 от Борис Дедолко
Борис Дедолко ответил в теме НОВЫЙ СТАРЫЙ ПРОЕКТ. ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО.
Сегодня публикую снова из «золотого запаса». Жена и дочь  увезли путешествовать в наши крымские пампасы. Но новенькое уже «на мази» и я скоро отчитаюсь! Всем хорошего дня! Улыбнитесь!😊

          ДЕНЬ  АВИАЦИИ

Есть у меня один хороший знакомый, известный артист, как говорится, «больших и малых» театров, он много снимается в кино, активничает в общественной жизни страны, мелькая на кинофестивалях и других подобных мероприятиях.
Он подписан на мой канал в «Телеграме», поэтому регулярно читает новые рассказы. Однажды, после «литры  с ним выпитой», он меня неожиданно спросил: «А ты  это всё всерьёз  пишешь?». 
Я не нашёлся сразу, что ему ответить, потому что не понял тогда «О чём он?» спрашивает. Подумав немного, ответил вопросом на вопрос: 
«А то что ты делаешь на сцене-экране, тоже всерьёз?»
Артист обиделся, мол, ты не сравнивай Х. с П. Оказывается, то чем занимается он - это высокое искусство, а мои ироничные рассказы, это типа, низкое, лубочное, и ненастоящее. Может быть и так, наверное, потому что «каждому своё»! Особенно  его возмущают  мои «хулиганские» рассказы про запретную  любовь,  с его позиции - «нельзя же так грязно, низменно о высоком»! Причём,  сам он официально женат третий раз, а неофициально…
Ладно, промолчу скромно и не буду про «неофициально»!
Может быть об этом и нельзя говорить, с точки зрения высокого политеса, но оказывается, что в жизни этой самой запретной любви,  «без цели продолжения рода», а просто из удовольствия, в разы больше, чем той, главной, с воспроизводством и деторождением, потому что «просто»  любовь, наверное,  человеку нужна, как деньги, практически ежедневно…
Это, как Вы понимаете, был мой ответ «Чемберлену» на его конкретный ко мне вопрос. 
Поэтому, продолжаю «хулиганить»! Расскажу сегодня короткий и абсолютно реальный случай. 
В этой реальности, наверное,  и есть его главный  интерес?
Восемнадцатое августа тысяча девятьсот восемьдесят второго года.  День Воздушного Флота СССР, который тогда объединял всех, связавших свою жизнь с небом, тех кто  летал и тех кто ежедневно обеспечивал безопасность, обслуживая полёты. 
В моём  доблестном 636ом полку  прошло торжественное построение с выносом знамени. Нам зачитали приказ,  поздравили, грамотами наградили отличников  боевой и политической подготовки, после этого мы келейно, по кабинетам и служебным «кандейкам» выпили за  праздник свои законные «наркомовские» и разошлись по домам.  Но два моих  хороших друга, которые никогда и нигде не искали «лёгких путей», решили «продолжить банкет» и дружно «закатились»  в ресторан гостиницы «Краматорск». 
Он тогда ещё был центром культурной жизни города  и полностью «НАШ», а  сегодня, к сожалению,  стоит «ТАМ» в руинах…
У одного из тех моих друзей (лётчика) жена уехала погостить к родителям в славный город Сальск.  Поэтому его  двухкомнатная квартира была свободна «как Куба» после революции, в начале шестидесятых. Грех было не использовать такой козырный  шанс и слегка не поэксплуатировать её не по прямому назначению. 
«Кабак» встретил наших друзей желанным беспутством и развратом. Тут и там мелькали женщины с соблазнительно-пышными формами, призывно очерченными порочными губами, и абсолютно бесстыжими декольте из которых  вываливался не только бюст, но и почти полностью  сами эти женщины с низкой социальной ответственностью. Ребята были в парадной форме, в золотых погонах и медалями на груди. Помните:
 «А на груди его могучей, одна медаль висела кучей!»  Это, как раз, именно про тех моих  друзей. Лётчик  в тот день получил свою  самую первую «песочную» медаль «За десять  лет безупречной службы». Обмыли они её знатно, «вонзив» в себя что-то «типа водки».  Почему «типа»? Потому что  наш авиационный спирт в этом ресторане давно уже «бодяжили»  и наливали вместо законной «горилки» из меню. Бизнес там у них был такой, однако… Мутный…
Ну, а дальше пошла сопутствующая «веселуха». 
«Танцы, шманцы, обжиманцы». 
Наши ребятишки «сняли» двух девчонок и стали агрессивно доводить их до нужной кондиции. Какому-то знакомому одной из  этих девушек в ресторане эта процедура категорически не понравилось и завязалась ссора. Чего лукавить, не любили мужики в городе  офицеров и частенько обижались за то, что местные «девушки на выданье» выбирали военных. 
В общем, в результате возникшей драки, наш пилот хорошенько получил по голове. Причём  получил так сильно, что аж до крови. Его перевязали где-то в «дебрях кухни» и они с другой девушкой, во избежании рецидива, «ушли» запасным, чёрным ходом. Непострадавший  офицер решил, что «раз уж, так уж» вышло-получилось, то чего откладывать, а тем более  отменять задуманное. 
И стал «тащить» оставшуюся с ними девушку домой к «раненому» другу. 
Картина Репина! Идут трое, девушка и два «служивых» в форме. Один из них, как Щорс с перевязанной головой и кровавым следом «по сырой траве», а второй настойчиво уговаривает девчонку пойти к ним в гости и «послушать музыку»! Кстати, этот тайный меломан-эротоман был выпускник нашего ДВВАИУ. Ведь такие были только у нас!
Девушка, в принципе, не возражала против продолжения более тесного знакомства, но как Золушка, оказалась между двух «зол»!  Потому что тут же со своей арией «варяжского гостя»  вступил наш «раненый» лётчик. Он начал издалека:
«Коля! Посмотри на меня! Знаешь как мне больно? Ты себе даже  не представляешь! Скажи честно, тебе жалко меня?»
⁃ Конечно жалко, Дима!   
Ответил ему наш ДВВАИУшник. При этом,  кольцевым мускулом ануса чувствуя какой-то подвох.
⁃ Тогда оставь мне  девушку, пусть она за мной  поухаживает, а ты иди домой! 
Вот ведь насколько не бывает  «предела беспределу». Особенно в таких интимно-деликатных  делах! Как там у нашего великого, так сказать, Уильяма Шекспира:
«О женщины! Вам имя - вероломство!» 
А кто сказал, что с ними, с 
женщинами, легко?
И озабоченный Фрейд  здесь абсолютно не причём…
 

 

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
13 янв 2025 15:26 - 13 янв 2025 15:28 #65610 от Борис Дедолко
Борис Дедолко ответил в теме НОВЫЙ СТАРЫЙ ПРОЕКТ. ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО.
Я уже публиковал этот мой «опус», но  новые читатели  просят что-нибудь «про любовь»! Выполняю…

КАНИКУЛЫ У РАЗУМА

«Бесспорно, все устроены по-разному, Не миновать лишь участи одной.
Пришла любовь – каникулы у разума. И совладать непросто с головой.»

Все персонажи  в рассказе не имеют реальных прототипов, и всякое сходство может быть только случайным и непреднамеренным.

                     1

Лето тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года... Любимый мной, замечательный город Харьков. Я окончил первый курс военной инженерной радиотехнической академии, и мне только-только исполнилось тридцать лет. Жизнь была прекрасна, удивительна и казалась вечной. В большой стране под названием СССР третий год идёт «война-перестройка». Армейская марксистко-ленинская подготовка уже даже обязала офицеров тщательно изучить и законспектировать фантастически бездарные «Продовольственную программу» и «Квартира 2000», клятвенно обещавших очень быстро накормить и дать крышу над головой абсолютно всем советским гражданам. Народ (адекватный!) уже откровенно смеялся над Горбачевым и его экспериментами, ностальгируя по милому сердцу безмятежью эпохи застоя. Той самой эпохи, когда в магазинах ничего не было, но, (парадокс!) в холодильниках у народа лежало всё! Купеческо-предприимчивый Харьков выгодно отличался от промышленного Донбасса, где я служил до поступления в академию и Минска, где жили мои родители. Если в Краматорске, покупая что-нибудь, приходилось часами стоять в очередях, а в Минске распределительная система выдавала тебе всё это строго по талону и предъявлению паспорта, то в Харькове пока наблюдалась полная коммерческая вольница. Купить и достать (помните словечко?) там можно было абсолютно всё и вся, но… по договорной цене. В городе пышно цвели барахолки, на которых суетились и зарабатывали предприимчивые, «кто в мехах, а кто в наколках» люди, а на знаменитой Сумской улице допоздна работали уютные ресторанчики – кафешки, с самым лучшим в мире кофе. Эти самые кафешки с утра до вечера были заполнены разномастной отдыхающей публикой, которая колоритно, с характерным малоросским говорком, что-то обсуждала, решала и веселилась при этом. Харьковчане (харькивяне на местном диалекте) очень похожи на итальянцев и другие южные народы, которые умеют и любят веселиться, не скрывая своих шумных эмоций. 
Я, за год учёбы в моей второй ALMA MATER, академии ВИРТА, очень сдружился со своими одногруппниками. Учились мы на факультете ЗРВ (зенитно-ракетных войск) по редкой специальности военных инженеров-экономистов. Практически все мои однокашники, были из Москвы и учёба в «достославной» (так между собой называют ВИРТА её выпускники) была для них (да и для меня, чего скромничать, тоже) необходимым этапом на пути к большим, генеральским звёздам. Кстати, двое моих друзей однокашников после окончания всё-таки стали «дженералями» и, думаю, если бы не развал Союза и его роковые последствия, то их могло быть ещё больше…
В июне мы сдали сессию, и окончание учёбы совпало ещё с двумя другими радостными событиями: наш староста, аксакал отделения экономистов, или как мы его ещё по-дружески называли «Пахан», Александр Сергеевич получил очередное воинское звание полковника, а я майора. Все эти три события мы решили отметить одновременно «узким кругом ограниченных товарищей», потому что так получалось и экономней (ведь мы экономисты, всё-таки), да и значительно веселей, конечно же! Александр Сергеевич привычно назначил меня главным организатором, 
а также «зиц-председателем» этого мероприятия, и я оперативно забронировал места на пятерых в уютном загородном ресторане «Дубки». Вечер был предвыходной, и народ в кабаке отрывался «по-полной», гуляя за свои «кровные и трудовые». Отдыхали люди тогда под песни Шуфутинского, невзначай «одолженные» Михаилом Захаровичем у Розенбаума. Они, помнится, потом ещё долго и сурово судились за дивиденды от этих простеньких и незамысловатых песен. Помните? – «Любить так любить, стрелять так стрелять!», «Наливай, поговорим, до зануды до зари!» Творчество Любы Успенской с её «Гусарской рулеткой», «Любимым» и «Мамочка, мама, прости дорогая…» также были мегапопулярны и звучали буквально отовсюду. Как тогда шутили, что даже из любого включенного утюга! Под эти нетленные хиты, как в последний раз, гулял только-только  нарождавшийся тогда класс капиталистов, в лице их предтечей, многочисленных пирамидно-кожаных (джинсы «пирамида» в сочетании с кожаной курткой) бандитов и кооператоров. Мест в ресторанчике на всех успешных и богатых категорически не хватало, поэтому мы вчетвером (при одном неявившемся), смотрелись за двумя сдвинутыми столиками вызывающе. Официант c холёными усиками и внешностью бубнового валета, периодически интересовался – когда же придут остальные товарищи? Я ему уже и денег (небольших) предложил, и попросил его по-человечески, но он был непреклонен и настаивал: «Так  не можно, товарищи! У нас ведь заведение с концертно-эстрадным представлением! Его все «хочут»посмотреть!» Сошлись на том, что он к нам подсадит кого-нибудь адекватного. Очень скоро этот ресторанный «подавальщик», как-то странно подмигивая, усадил за наш стол двух молодых женщин. Какие же офицеры откажут в соседстве «слабому полу», причём такому вызывающе-красивому! Девушки ничуть не стушевались от слегка нетрезвых мужчин и доброжелательно стали с нами знакомиться. Когда я услышал, что их зовут Вера и Надежда, то невольно скаламбурил, пошутив, что в отсутствии Любови (Любви) остаются только Вера и Надежда! 
Вера, младшая из них и более утончённо-яркая, при этом с интересом на меня посмотрела. Я, помнится, с улыбкой выдержал взгляд её светло зелёных глаз, но ощутил при этом, какой-то лёгкий мороз по коже. Мелькнула мысль, что я эти глаза где-то видел, но, постеснявшись банальности вопроса, побоялся её об этом спросить. А уже через полчаса мне казалось, что Веру я знал всегда. Она искромётно шутила, рассказывала что-то интересное и практически верховодила теперь уже нашим объединённым мероприятием. Когда Вера узнала, по какому поводу мы гуляем, то первым делом поинтересовалась, сколько ж мне лет? Услышав, что тридцать, искренне удивилась: «Ого, всего тридцать, а уже майор?»
– Да ничего удивительного. 
У нас же звания даются через определённое время, если, конечно, должность занимаешь соответствующую. Майор, как раз, к тридцати и подходит. 
– Ты смотри! Всё регулярно. Прямо как у нас, у женщин, пока не «залетишь»!
Меня согнуло и уложило от смеха на стол, и я понял, что это был ответный «укол» Веры на мою шутку об отсутствии Любви.
Потом она удивительным образом быстро, и, главное, абсолютно бесплатно, умудрилась договориться с музыкантами и спеть нам с «Паханом» песню-посвящение, аккомпанируя себе на фортепиано. При знакомстве она сказала, что приехала из Москвы (помню хорошо, как тогда мои друзья москвичи возрадовались), 
но вот какое-то маленькое недоумение от такой необъяснимой Вериной популярности и лёгкости в её быстром достижении у меня появилось. А ещё, я, почему-то, вспомнил и подумал о странном и непонятно-загадочном подмигивании официанта. Расслаблялись и гуляли мы в тот вечер широко и весело. Скоро Вера сама объявила нам белый танец, потащила меня танцевать и больше уже от себя не отпускала. Мы с ней даже пересели за столом, чтобы сидеть рядом и больше общаться. Никогда в жизни не чувствовал себя с женщинами скованным, но тогда от её внезапного ума и интеллекта со мной вдруг  произошёл какой-то непонятный «клинч» и я ощутил себя рядом с ней полной и абсолютной «тундрой». 
Она тонко уловила наступление момента этого моего «ступора» и неожиданно сказала: 
«К сожалению, пора и нужно идти! Ты меня проводишь?». Я, конечно же, согласился, и мы засобирались, причём Надя, её двоюродная сестра, не выразила абсолютно никакого желания уйти вместе с нами. Мои друзья, зная, что у меня в карманах, как всегда,  пусто, стали незаметно совать мятые пятёрки и трёшки на такси. Даже невооружённым глазом было видно, что Вера им очень и очень понравилась. Мы с ней ушли, оставив Надежду (звучит-то как?) под гарантии и защиту «настоящего полковника» Александра Сергеевича и моих товарищей. 
На улице, прямо возле ресторана, Вера неожиданно меня поцеловала...
Я растерялся и со мной случился лёгкий шок, потому что был не готов к такому динамичному развитию событий. Но одновременно с этой растерянностью, я буквально физически ощутил волну чего-то запретно сладкого, от которой заныло сердце и категорически стало не хватать воздуха, чтобы дышать. Наверное, это было состояние гроги, которое испытывают боксёры после нокаута, когда сознание плывёт, но ты ещё реагируешь на окружающий мир. Моё гроги было от поцелуя красивой женщины, в который она вложила всю силу своих волшебных чар. «Пойдём к тебе» - прошептала она многообещающе…
«Ко мне» - означало в офицерскую общагу на площадь Руднева, в старинный особняк архитектора Бекетова, где на входе сидел дежурный, а в комнате жили ещё пять человек. Мои финансово пустые карманы не позволяли поступить «по-гусарски» и снять номер в гостинице. Да и документы там бы обязательно потребовали для оформления, а увидев, что мы не муж и жена, развернули бы с позором, сообщив при этом куда надо. Но буквально за несколько дней до этого, мы с Александром Сергеевичем купили путёвки в дом отдыха нашей академии и уже пару дней ездили на занятия оттуда, а вечерами наслаждались там ароматом распустившейся сирени и пением соловьёв. Поэтому, выбирая куда ехать «ко мне», я остановился на доме отдыха академии рядом с Харьковом. Мне очень хотелось хоть немного приятно удивить Веру, поэтому добираться туда я решил не на автобусе, как обычно, а на такси, мол, знай наших! Офицеры мы! Из такси удалось поймать только старый «ушастый» Запорожец. Делать нечего, пришлось ехать, молча проглотив эту насмешку судьбы. По дороге мы попробовали страстно поцеловаться, но сделать это не удалось из-за того, что я сидел рядом с водителем, а Вера на заднем сидении. «Запорожец» Купидона быстро домчал нас до места, так как дом отдыха «Померки» был недалеко от ресторана. Когда я привёл свою прелестную спутницу в наш с Александром Сергеевичем «двух коечный нумер», она заметно смутилась. Громко прозвучавшее от меня заявление - «дом отдыха», «номер на двоих»- усыпил ее бдительность надеждой на приемлемые условия. А на деле она увидела армейскую скромность без излишеств (это когда бедненько, но чистенько) и нищету, которая проглядывалась во всём, начиная с вафельных полотенец совершенно одинаковых и для рук, и для ног, и заканчивая панцирными кроватями с инвентарными номерами. Белье, кстати, на этих койках с продавленными сетками было клеймёным. На простынях и наволочках красовалась аббревиатура «АРТА» (артиллерийско-радиотехническая академия), потому что именно так называлась Харьковская ВИРТА до 1948 года. Мне показалось, что Вера хотела развернуться и быстренько уйти обратно, но что-то её удержало. Верочка деликатно отстранилась от моих поцелуев и попросилась в душ. С этим было напряжённо. Если умывальник и другие услуги ещё были на этаже, то душ был во дворе, в кабинке под открытым небом. Вера уже ничему не удивлялась и решила «стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы». Мы вышли на улицу, она в душ, а я охранять её снаружи. Время близилось к полуночи, на небе тысячи звезд, в воздухе пьянящие запахи сирени, жасмина, а рядом со мной в душе, обнаженная, очаровательная женщина и, я надеялся, что очень скоро она станет совсем моей!!! Видимо эти мои мысли и флюиды влюблённости передались воздушно-капельным способом Верочке, потому что она негромко позвала меня к себе в душевую...
Снова шок и гроги в квадрате от увиденной обнаженной красоты. Я бросился её целовать, но снаружи тактично и деликатно закашляли, кто-то ещё пришел принять душ на сон грядущий. Мы быстро вернулись в номер, и закрылись.
Перевозбуждение, нервное напряжение от всех этих моих перенесённых шоков и гроги вкупе с ещё чем-то непонятным сделали свое чёрное дело. Минуту назад, готовый к любовным подвигам, я, дотронувшись до Веры, вдруг почувствовал, что бесконечно устал и хочу одного - спать!!! Ужас прилетел на крыльях ночи и поселился во мне вместе с остальными своими собратьями! Верочка почувствовала эту мою внезапную перемену и нежно стала меня целовать, ни словом, ни делом не выдавая того, что она всё поняла.
Её деликатность и нежность успокоили, в какой-то момент чувства снова нас переполнили, и мы были уже у самого края «познания тайны», как вдруг в замочной скважине послышался звук проворачиваемого ключа. Вернулся Александр Сергеевич, хотя и должен был ночевать в общежитии на Руднева. Именно оттуда, с утра, мы собирались поехать с ним на рыбалку в Змиёв.
Войдя в комнату, он сразу же понял насколько не вовремя пришёл и мгновенно развернулся обратно. Я, накинув на себя какой-то минимум одежды, на ватных ногах и в большой растерянности, догнал его уже почти на улице. «Боря! Извини, я не знал что ты, что вы… Я думал, ты её проводил и спишь уже! Извини, ради бога!!!» - громко шептал «Пахан». Было видно, как он сильно переживает произошедшее и смущается. Потом, немного успокоившись, он вдруг как-то заговорщицки, и, как мне показалось, с удовольствием человека знающего «тааакууую» тайну, зашептал: «А ты знаешь, что Вера это Вера… и называет фамилию известной киноактрисы находившейся в те годы на самом гребне волны «важнейшего из искусств»! И я, наконец, вспомнил, где видел Веру, кого она мне неуловимо напоминала, и, почему так странно подмигивал официант в ресторане! Ну и дела?! Чудны, да ещё как чудны, дела твои, Господи!!! Я, всегда любивший кинематограф, неплохо знавший все новости кино и, наконец, как человек, выписывающий журнал «Советский экран» - НЕ УЗНАЛ ВЕРУ…, БОЛЕЕ ТОГО, Я СЕЙЧАС ЛЕЖУ С НЕЙ В ОДНОЙ ПОСТЕЛИ!!! Александр Сергеевич, видя внезапно посетившее меня иррационально - ошалелое состояние, начал почти оправдываться: «Вы ушли, а Надежда стала хвастаться и сказала это. Я думал ты уже знаешь… Извини! Я пошёл…»
В комнату к ней я вернулся уже даже не на ватных ногах, я туда ввалился «каменным гостем - Командором», гулко ступая по полу. Мне почему-то немедленно захотелось узнать Верино отчество и снова перейти с ней на ВЫ, ибо я элементарно струсил: мне показалась, что связь с киноактрисой еще преступнее, чем контакт с иностранцем. Ведь она - любимица миллионов, а я, негодяй, своими грязными руками покусился на святое! И ведь не только руками!!!
Верочка, увидев моё выражение лица, с покинувшими орбиты глазами, тревожно спросила: «Маленький! Что случилось?»
«Вера ты…, Вы…, мне Саша сказал…» – промямлил я нечто невразумительное и осёкся.
Вера всё поняла. «Надюшка проболталась! Просила же ее! Оооох!» - и она тяжело вздохнула.
Я молчал, с ужасом думая, что предпринять и вообще - «как бы чего не вышло…». В голове вертелась какая-то гаденькая и предательская мыслишка - удрать, этак по-английски – тишком, торопливо, но незаметно.
«Иди ко мне, мой маленький» - почувствовав это моё состояние, прошептала Верочка. Я шагнул в её объятия и почему-то заплакал. То ли это было нервное, то ли от смущения, а может, это было предчувствие нашей любви? Она стала меня успокаивать, шепча какие-то ласковые, очень добрые слова, при этом, нежно и целомудренно целуя, как мама в детстве.
Так мы пролежали с ней в объятиях до раннего июньского рассвета. Пролежали безо всяких попыток и желания продвинуться в знакомстве дальше. Она рассказывала о себе, о своей жизни и её закулисье-зазеркалье. Картина этого закулисья была далека от парадно-экранной. Второй брак и, скорее всего, не последний. Детей нет, а ей двадцать семь и она уже по совковым меркам «старо родящая», ну а мужика, от которого хочется ребенка - нет и в помине. Замуж оба раза выходила не по любви, а по расчёту, потому что хотелось всего и сразу, а не отказывая во всем копить на кооператив, машину, мебель. Я тоже рассказал ей почти всё о себе, не скрывая, что женат и у меня двое детей. У нас совершенно неожиданно состоялся откровенный, что называется, «постельный» разговор. Диалоги ведь вообще родились из необходимости общения, ну а Верочке и мне тогда это общение-знакомство было просто необходимо, наверное, ещё и потому, что «наверху» уже пошёл отсчёт счастливых часов нашей с ней «вечной любви»…
Думаю, что чувство это возникло именно в том нашем с ней первом откровенном, почти супружеском разговоре. Я намеренно написал «вечная любовь» в кавычках, потому что тогда относился к такому понятию иронично и считал, что эта самая «вечная любовь» длится, в среднем, месяца три. Большинство мужчин считают, что они умнее женщин, правда, женщины так не думают. Они или вообще редко думают, или абсолютно уверены в своем первенстве. Вера относилась к золотой середине-она и думала, и легко признавала свою неправоту, если такое случалось. Верочка была, что называется, по-хорошему убеждаемой, а, следовательно, легким и комфортным в общении человеком. Я тоже (наверное?) отношусь к такой категории людей и мы с ней это наше родство душ сразу почувствовали и потянулись друг к другу. Проговорив всю ночь, я и Вера растворили своё ЭГО в невидимой пока, но уже возникшей общей субстанции. По тому, как нежно обнимала и прижималась ко мне Вера, я подсозназнательно почувствовал, что произошло что-то необъяснимо знаковое и неповторимое. Меня просто накрыла волна нежности и, наверное, любви к ней, но тогда я ещё этого не понимал... Наши молодые желания и порывы, как слепые кроты, искали выход и всё-таки нашли его под утро. Верочка прижалась ко мне и, как бы стесняясь, прошептала: «Я тебя хочу…»
Все потрясения вечера и ночи были забыты и моментально улетучились. Я обнял её, а она тихо попросила: «Только пусть ЭТО будет как в первый раз! У тебя в ПЕРВЫЙ и у меня в ПЕРВЫЙ!». Сегодня, по прошествии уже тридцати лет, я не могу ответить до конца однозначно-что она хотела от того нашего с ней первого раза? То ли символичного начала новой и светлой, чище подснежника, любви, то ли, будучи актрисой с её тонкой душевной организацией, хотела пережить когда-то недополученное?
Всё действительно произошло как в первый раз. И не только потому, что мы с ней играли в ролевую игру, а потому что оба поверили в неповторимость и исключительность этого нашего, и только нашего, с ней события…
Вера очень своеобразно - ласково разговаривала. Например, если она что-нибудь говорила о моих усах, то это выглядело примерно так: « Как же твои усишки смешно колются!» Или вот ещё: «Какие же у тебя волосики шелковистые и бархатная кожичка!» Я для неё всегда был только «маленький», или «котёша». От Верочки все звучало как высшая похвала и комплимент одновременно. Ничего более приятно-гармоничного от слов любимых женщин я раньше никогда в жизни не испытывал, поэтому слушал её во все уши и влюблённо смотрел на неё во все глаза…
 
Спасибо сказали: Ковалёв Сергей, Аошник

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
14 янв 2025 15:49 - 14 янв 2025 15:52 #65611 от Борис Дедолко
Борис Дедолко ответил в теме НОВЫЙ СТАРЫЙ ПРОЕКТ. ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО.
Мои уважаемые читатели снова полярно разделились во мнениях и  одни просят продолжать опус  «про любовь», а другие требуют чего-нибудь новенького. Постараюсь быть мудрым ребе из хедера (иудейская начальная школа) и осуществить запросы обеих сторон. Но, сначала, таки, закончу  «про любовь»...
                                 
      КАНИКУЛЫ  У  РАЗУМА

                        2

 Утром, счастливые, радостные и… немного  смущённые мы засобирались в Харьков. Мне нужно было сказать товарищам, что я не поеду с ними на рыбалку. Нет, точнее, не совсем  так! Мне  хотелось  им сообщить, что я  в ближайшее время вообще больше никуда  с ними не поеду! 
У Веры был выходной день (я не сказал, что в Харькове она  была на съёмках) у меня тоже и мы решили провести его вместе. Денег у меня не было категорически, от слова совсем. Спасало только то обстоятельство, что всю свою сознательную жизнь я был кассиром и казначеем чего-нибудь. Учась в академии, например, я выдавал товарищам зарплату. 
В кассе была получка Лёни Елисеева, срочно уехавшего в отпуск  по семейным обстоятельствам, но оставившего мне талон и попросившего подержать у себя его деньги. Растрата чужих и казённых денег всегда была бесчестьем и позором для офицера, но кто об этом думает, когда с тобой такая женщина, а ты…  ЕЁ  МУЖЧИНА!
Хоть эти деньги и «жгли» мне карман, но добирались до города мы с Верой, всё-таки, не на такси, а в переполненном рейсовом автобусе, что называется, «со всеми остановками». Народу было не протолкнуться, душно, фимиамом не пахло и близко, но нас с ней ничего не смущало – мы, ведь, уже были счастливы ВДВОЁМ. Вера лукаво (и одновременно невинно - она же актриса!) смотрела на меня улыбаясь, а я не мог насмотреться и налюбоваться её светло зелёными глазами со спрятавшимися  в них чёртиками и нежными локонами волос за её красивыми ушками. Красота у нее была природная, естественная  и очень яркая, при этом, удивительное дело, в жизни Верочка почему-то выглядела ещё красивее, чем на экране, причём, при полном отсутствии макияжа-косметики-ретуши.
Мы добрались до места, и она осталась ждать меня в кафе напротив, а я забежал в своё офицерское общежитие на улице Руднева. Никто из друзей у меня ничего не спросил и никак не прокомментировал произошедшее, но потому как они улыбаются и крепче обычного жмут руку, дружески хлопая меня по плечу в приветствии, я понял - они мной гордятся. Есть  у мужиков  такая солидарность из глубины тысячелетий, когда даже самые примерные мужья-семьянины, провожая друга на свидание с очень красивой женщиной, невольно его напутствуют: «Ну, смотри, не подведи! Ты уж там и за меня!!!» Правда, это бывает только в случае настоящей мужской (без кавычек) дружбы. Зависть и другие патологии обычно на всех действуют по-другому… 
Друзья с пониманием восприняли мой отказ от поездки в Змиёв, а один из них, Игорь Иванович, даже с радостью. Дело в том, что мы уже ездили туда пару раз, там, у местного военного ремзавода была  база отдыха. Как это всегда  бывает в армии, кто-то с кем–то служил раньше, кого–то знаешь шапочно сам, кого-то через друзей, таким образом, мы и стали отдыхать на этой базе в выходные дни. Рыбалка, уха, спирт, «проникающий в аорту», доверчивые и трепетные официантки в столовой - что ещё нужно «боевому» офицеру, чтобы отдохнуть от сражений на академических фронтах учёбы и забыться? Одна из таких трепетных хохлушек-официанток в предыдущие выходные положила глаз на меня. Игорь, в свою очередь, выделил-приметил  её - возникло подобие любовного треугольника, причем, абсолютно  без моего катета! И вот теперь, всё это так удачно должно было разрулиться абсолютно без потерь и даже наоборот-с прибылью для всех сторон! Мы расстались и разбежались в разные стороны 
 с абсолютно одинаковыми напутствиями друг другу:
- Ну, пока-пока! Аккуратней, там! 
Получалось, что весь  день (а в душе очень лелеялась надежда, что ещё и ночь?) должны были стать нашими  с Верочкой! Никуда не торопясь, мы с ней гуляли по Харькову, любуясь его своеобразной архитектурой и красотой. К самому торжественному и монументальному храму города – Благовещенскому, мы подошли, держась за руки. По строгим и осуждающим взглядам нищих и попрошаек на входе поняли, что греховность наших чувств и поступков видна невооруженным глазом и поэтому решили зайти помолиться. Я всегда удивлялся (и  удивляюсь!) хитросплетениям особенностей нашей «загадочной славянской души». При всей строгости и ортодоксальности православия мы умудряемся нарушать в нём всё и вся. Вот и мы с Верочкой, совершив грех прелюбодеяния – одного из смертных грехов, пришли в ХРАМ и стали истово молиться, в надежде на всепрощение и милость Божию!  
- «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь!»
   Воистину «нет непрощенных грехов – есть нераскаянные». Очень на это надеюсь…
Потом мы  снова гуляли и разговаривали, рассказывая что-то друг другу и, при этом, никак не могли наговориться, настолько Вера была интересной и неожиданной во всех своих суждениях. Я, например, узнал тогда от неё, что мужчина обязательно должен "по определению" быть добрым и остроумным, способным ежедневно рассмешить свою любимую и тогда она его никогда не бросит и не обманет! Она мне доверительно сказала, что я в душе романтик, а все романтики хоть в чём-то и наивные, но хорошие люди. Ещё я с интересом узнал от неё, что для того чтобы получить мало-мальски значимую  роль актрисе нужно носить одежду, выгодно подчеркивающую размер её груди и другие преимущества фигуры. Как видите, диапазон наших бесед был весьма широк, а сами разговоры носили абсолютно случайный характер.
Мне нужно было позвонить родителям в Минск, потому что уже сработал внутренний SOS по поводу траты чужих денег. Зашли на переговорный пункт, и я быстренько (две монеты по пятнадцать копеек) попросил у мамы помощи в размере ста полновесных советских рублей. Вышел из кабины довольный и увидел Веру, тоже разговаривающую по телефону. Она была тихая, без блеска в глазах и колокольчиков в голосе. Вышла из кабины заметно расстроенная и предложила: «Пойдем, посидим где-нибудь!»
Мы вышли и стали искать наудачу  какое-нибудь уютное заведение. Видя Верино состояние, я старался больше молчать, потому, как тишина всегда предполагает спокойствие.
Рядом, на улице, возле овощного магазина, в нарядных, из какого–то экзотического лыка, корзиночках, продавали польскую клубнику. Никогда не понимал тайн того социалистического планирования и распределения – зачем было возить клубнику за тридевять земель, да еще и в Южную Украину, где этой  своей «полуницей» можно завалить все рынки, при этом ещё и дешевле раза в два?  Клубника выглядела очень аппетитно и Верочка предложила: «Котёночек! Давай купим!?» Грустное офицерское безденежье приучило считать копейки и оптимизировать в уме все свои  покупки. Я не знаю почему, может из-за того что деньги в кармане лежали не мои, а может ещё из-за чего-то (но точно не из жадности!) «в автомате» ответил-спросил: «Вер! По четыре рубля?!!?»
Её глаза гневно сверкнули, и она громко попросила продавщицу: «МНЕ два килограмма, пожалуйста!» - при этом  напрочь  пресекла мою попытку заплатить, сделав это сама. Белый свет стал для меня размером «с овчинку» и я не знал, куда деваться от стыда, но снова старательно промолчал, предпочтя тишину во имя спокойствия. Хотя страсти внутри меня заиграли нешуточные, потому как нервный я и тоже очень гордый!
Скоро мы с Верочкой нашли небольшой уютный ресторан «Потсдам» и решили посидеть в нём. Народу было не до отказа, и официантка почти  сразу принесла меню. Вера, вероятно, переживала услышанное по телефону от мужа, одновременно «дулась» на меня из-за клубники  и  поэтому (белокурая бестия!) решила затеять маленькую провокацию. Она попросила официантку помыть принесённые нами  ягоды и подать их со сливками. Труженица советского общепита праведно возмутилась, хлёстко и колко сообщив  нам, что мы не на вокзале.  Это была её стратегическая ошибка, потому что больше она уже ничего не смогла сказать. Верочка выместила на ней все наболевшее и накопившееся в душе за последнее время. Она спокойно и методично смешала её «крупнокалиберными снарядами красноречия» с землёй и прахом, не повысив при этом тона и не произнеся ни одного грубого слова. Произошёл конфликт интеллигентного и возвышенного умонастроения с чужеродным ему низменным миром. Уверен, что я в тот момент, невольно, тоже был для Веры игроком команды этого низменного мира, опрометчиво пожалев четыре рубля за клубнику. На этот конфликт интересов  у нашего столика,  из ниоткуда, появился администратор. Веру он моментально  узнал и рассыпался комплиментами в её и (почему-то?) мой адрес по поводу наших  с ней  ролей в кино. Нам предложили пересесть в более удобное место, забрали наши ягоды и даже, за счёт заведения, компенсировали моральный ущерб, презентовав бутылку шампанского и вазочку с арахисом. Вера горделиво раскраснелась и от этого ещё больше похорошела. Видно было, что ей приятна известность и слава, тем более, в моём присутствии.
На подиум сцены вышли музыканты и певица в золотом платье. Они объявили, что в ресторане находится известная киноактриса Вера… и народ отозвался вежливыми аплодисментами. Мне после этого от смущения захотелось истечь ртутью между паркетинами, потому как меня тоже все стали рассматривать в упор и без тени стеснения. Я ничего не говорил Верочке (она ведь сердилась на меня), но чувствовал себя очень неуютно. На ум, почему-то, пришло  отвратительное слово «альфонс» в его самом гнусном, переносном значении…
Заиграла музыка и уверенно украсила  одиночество среди этих всех чужих людей нашим с ней знанием чего-то особенного. 
«Пойдем танцевать, жлоб!», - сказала мне Вера с колокольчиками в голосе и мы с ней одновременно рассмеялись!
 Существует расхожее мнение о том, что невысокий рост актёров является одним из необходимых условий кинематографа, а ещё - одним из обязательных элементов киногеничности актрис. Вера не была маленькой (и в прямом, и в переносном смысле) вопреки нашумевшей тогда картине Василия Пичула. Она была совсем не «Маленькая Вера», а даже  чуть выше среднестатистического роста советской женщины периода развитого социализма.  В танце мы смотрелась достаточно гармонично, несмотря на мои запредельные два метра роста. Выйдя танцевать, Верочка меня крепко обняла и сказала:
- Маленький! Тебе никогда нельзя быть жадным, обижаться на меня, а ещё  и тупо молчать при этом! В тебе тогда Орфей не виден!!!
- Причем здесь Орфей?
- Котёш! Ты не Аполлон, это очевидно, но у тебя есть лира, подаренная им. Когда ты молчишь, то незаметен, но стоит тебе заговорить…  В этом и кроется  твоя сила. Я вчера именно так на тебя  и запала. Маленький, пожалуйста, даже если мы будем с тобой ссориться, не молчи и говори со мной всегда!
Я никогда в жизни не строил иллюзий по поводу своей внешности. Да, не Аполлон, это я всегда твёрдо знал и знаю. Но вот её теория про Орфея меня рассмешила, озадачила  и заставила задуматься - женщины ведь многое знают, тем более такие умные… 
Вечер продолжался! О, благодатнейший возраст, когда опьянение любви превалирует над всеми другими опьянениями! Мы всего-то и выпили с Верочкой бутылку шампанского, а ощущений было как нынче от «бадьи портвейна».  
Вера затеяла угостить меня коктейлем и мы заказали с ней вермут, шампанское и апельсиновый сок. Бармен, узнав по ингредиентам «Сицилию», даже собственноручно сделал нам свежевыжатый апельсиновый сок. Тогда и с обычным соком было напряжённо, ну а запросто заполучить свежевыжатый –  вообще из разряда фантастики! Одним словом - снова сработала волшебная сила искусства!  Мы попробовали Верин «коктейль на поражение» (кстати, первый в моей жизни после молочного из детства!) и тут произошло курьёзное событие! 
К нашему столику подошла девушка, и, немного стесняясь, с половиной фрикативных букв  в своём "прононсе", пригласила меня танцевать! 
 Уверен, конечно же, только из-за того, что я был спутником САМОЙ ВЕРЫ...
Но Вера расценила сие действо по-своему, и отказала  ей… 
 Я чуть не провалился под землю от стыда в этой комедии абсурда. 
- Верочка! Почему ты ей сказала, что я не танцую?
- Потому что ты мой и танцуешь только со мной, а она из другого социума!
- !?!
- У неё там (в её социуме, надо полагать?) полно своих мужчин! А ты мой!
В те времена подобные заявления как-то не очень приветствовались. Зная своё слабое место, советская власть всячески пыталась стирать грани «между городом и деревней», «рабочими и служащими», ну а уж интеллигенцию вообще старалась истребить как класс. Мол, нет его у нас и все! Только прослойка! 
У Веры была интеллигентная, «белогвардейская» (в прошлом) семья, вот откуда, наверное, и были её некоторые симпатии (в моём лице)  к офицерству. 
Чуть позже, в тот же вечер, я ещё услышал от неё любопытную теорию о доминантных признаках отбора у людей (не по Менделю). Честно говоря, был несколько шокирован, потому что объясняла она её мне на примере… собак.
- Котёш! Ну, ведь не вяжут же вместе дворняжек и породистых барбосов? Вяжут только лучших в породе.   Если даже самая породистая собака спаривается с ублюдком, всё равно получается ублюдок. Вот так и у людей нужно выпестовывать самые лучшие признаки. А всё остальное – в выбраковку!
Было немного грустно и неожиданно это слышать, и я спросил: «Вер! Собаки бывают разные, но все собаки для чего то нужны! Мы ведь с тобой тоже не попадаем под эту твою теорию? Я сенбернар, мастиф, или дог,  в лучшем случае, а ты болонка, или экзотическая ши-тцу? Породы, ведь,  разные и тоже абсолютно несовместимые?»
Она засмеялась и игриво парировала: «Ну, нас с тобой постель уравняла по породе и связала…»
Верочка позвонила из холла ресторана сестре Надежде и та сказала, что её разыскивала коллега, с которой они вместе снимаются в кино и живут на квартире. Да-да, я не оговорился - живут на квартире! Актёры (даже популярные) в те времена не были избалованы райдерами, где могли указать все свои прихоти и требования, необходимые им для съёмок. За съёмочный день Вера получала, в среднем, двадцать рублей, а гостиница стоила около десяти. Проживание оплачивалось, ну а путём несложных манипуляций эти деньги можно было положить в карман. Для этого, правда, приходилось снимать квартиру, да ещё и с уплотнением (в разумных, конечно же, пределах). По телефону коллега-актриса не отвечала, поэтому Вера решила потихоньку заканчивать вечер и выдвигаться домой. Но Верочка не была бы собой, не пожелав блеснуть напоследок в ресторане. Она пошепталась с музыкантами, сама села за пианино и объявила, что песня посвящается... всем влюблнным. 
Первые аккорды сразу взяли в плен, и мне очень захотелось, чтобы Вера не пела это всем, а только для меня. Её песня через микрофон проносилась по проводам, превращаясь в потоки электронов и протонов, а потом уже, через мембраны усилителей, её голос долетал до меня. Но все эти  протоны и электроны, вакуум радиоламп, разность потенциалов, не убивали в красивом Верочкином сопрано трогательную нежность и грусть, понятную только мне:
Я могу тебя очень ждать, долго-долго и верно-верно
Я ночами могу не спать год и два и всю жизнь, наверное…
Мне тогда показалось, что ради такого посвящения стоит жить и любить эту  прекрасную женщину, ежедневно доказывая ЕЙ правильность ЕЁ выбора…

                          3

Прошло только двадцать четыре часа нашего с Верой знакомства, а мне уже казалось, что я  знаю её всю жизнь! Любовь длиною в сутки, подумал я тогда и поймал себя на мысли что сказал слово ЛЮБОВЬ! Всегда относился к такому  явлению с должным уважением-пиететом и никогда не произносил это  всуе. Конечно же, в моей жизни были романтические приключения с любовной составляющей, но я никогда не разбрасывался фразой «Я тебя люблю!» - слишком уж ко многому это обязывает! Тогда же мне захотелось сказать это Вере немедленно, но, маленький и хитрый я, в самом себе, решил немного подождать… 
Мы ушли из ресторана под комплименты и одобрительные улыбки присутствующих  и я «спинным мозгом» чувствовал, как мне завидуют все мужики. И мне  мне это было очень приятно, чёрт возьми!
Добираться было недалеко. Верочка зашла домой (если можно так назвать арендуемую на время съемок квартиру) и почти моментально вернулась. 
«Лена улетела в Москву и вернётся только послезавтра!» - с нескрываемой радостью объявила она мне. Через мгновение мы уже страстно целовались в квартире на втором этаже. Вера немного осадила мой порыв, мотивируя тем, что она сутки уже без нормальных условий - душа и отдыха. Пока она  приводила себя в порядок, я смотрел телик. Особой роскоши в интерьере и вещах вокруг не наблюдалось. Бросился в глаза семирублевый кипятильник и заварочное ситечко для чая. Я понемногу стал привыкать к мысли, что Вера не небожитель, а такой же человек как мы все, только гораздо красивее и талантливее…
 Из душа она вышла в шёлковом халатике с «тюрбанчиком» на голове, который для меня, у женщин, всегда был загадкой. Не понимаю я зачем с полотенцем на голове ходить? Вот правда, зачем? Вера ответила мне вопросом на этот мой вопрос, озадачив донельзя: «А вы мужики для чего делаете из полотенца повязку на бёдрах?» Хулиганка! Вообще, в жизни Верочка совсем не соответствует большинству своих экранных образов. Там она почти всегда нежная, хрупкая (буквально фарфоровая) и рассеяно-стеснительная. В жизни же очень быстрая, решительная, не по-женски организованная и страсть как обожающая хороший, тонкий юмор. Наличие чувства юмора для неё вообще обозначало присутствие ума и  интеллекта. Не понимаешь шуток - значит ты «тундра»! Её, кстати, словечко. Перенял и использую в своём лексиконе уже много лет.
Большинство женщин думает, что несчастней её нет на свете. У Веры всё было с точностью до наоборот. Её кредо-девиз можно было  сформулировать так:
«Всё время думай о том, что ты счастливая, и станешь ещё счастливей!» Но и «на старуху бывает проруха», что и произошло в нашем с ней случае, ведь всё время быть сильной невозможно, иногда хочется побыть хрупкой и нежной, спрятавшись за сильное плечо. Моё плечо ей тогда показалось именно таким…  Наш суточный бессонный марафон давал себя знать, голова была как ватная, а веки тяжёлыми и я стал устало «клевать»  носом.
«Котёша! Сходи в душ, взбодрись!» - отправила меня Верочка в ванную. Когда я вернулся, то свет в спальне был максимально приглушён, и она ждала меня в постели. Тени расположились так, что мне почудилось сияние, которое излучала  Вера. Я остановился и смотрел на неё заворожённый.  Всё она, хитрюга, знала и легла так потому, что свет давал ей очень выгодный ракурс. А она играла и играла… свою новую роль. Верочка действительно была хорошая актриса, раз путала экран с жизнью! Мне тогда это понравилось до головокружения.
- Маленький! Я уже заждалась, иди скорей ко мне! Будем нежными котятками!
Я засмеялся, ассоциативно вспомнив смешное, связанное с кошачьей темой и ответил на её немой вопрос: «Помнишь у Гашека в «Швейке» поручик Лукаш со своей пассией тоже барахтались на полу «как котятки», когда к её спине прилипли окурки?» 
- Дурак, ты! Но смешно!
Юмор она очень ценила и поэтому сразу же простила некоторую тяжеловесность этой моей армейской ассоциации-шутки.
Потом было всё. Мы лежали рядом, я обнимал её прекрасное тело и покрывал его поцелуями. Слова при этом были не нужны, потому что мы понимали друг друга по движениям и взглядам. Она не смущалась и позволяла мне делать всё. А я старался быть очень нежным, чтобы не нарушать этой нашей гармонии. Потеряв чувство реальности, мы просто утонули друг в друге, а охватившая нас страсть стала запредельной.  Это была стихия огня двух сердец. Но мы с Верой не боялись сгореть в этом огне, мы, наоборот, хотели, чтобы он стал ещё  большим и горел всегда, всегда, несмотря на то, что всё  живое не вечно  и рано или поздно "сгорает". 
Когда всё закончилась, я увидел, что Верочка плачет. На мой вопрос почему, она снова ответила вопросом: «Где же ты раньше был?»
Уснули мы одновременно, обнявшись и сомкнувшись в нашем с ней бесконечном  Роденовском  поцелуе…
 

       
Спасибо сказали: Ковалёв Сергей, Аошник

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Модераторы: rogerlelikdunay
Работает на Kunena форум