Российская империя была добрым и уютным домом для 120 народностей и племен — и ни одно из них не сгинуло, не было уничтожено или насильственно «онемечено» (в русском языке и термина-то подходящего нет!). А кроме того, народы в России расселились весьма неравномерно. Разве помогла эта победная статистика десяткам тысяч русских семей, которые были вырезаны в Чечне перед первой чеченской войной? Разве потребовалось численное большинство бандитов-расистов для кровавых трагедий в Кондопоге, Калмыкии, Хамышках? Для большой гражданской войны одного-двух процентов какой-то национальности не хватит. Для маленькой, вроде чеченской — вполне. Для террора по всей России — тоже хватит. Неужели этого кому-то хочется? Хочется превращать народы-симбиоты в народы-враги и выгонять их из нашего общего дома?
А ведь именно к этому пока что дело и идет!
Бог свидетель, в жизни загнивающего Запада можно найти мало чего полезного для нашей страны, но одному обычаю я искренне завидую. Обычаю выборности шерифов в США. Думается, если бы в любом из штатов шериф, зайдя в ресторан и увидев двух-трех мертвых горожан, вдруг ляпнул бы, что они, наверное, сами спровоцировали заезжих мексиканцев на стрельбу и поножовщину — он лишился бы своего значка в ту же секунду. Потому что дело шерифа — защищать честных людей, жителей его города. Иначе — зачем он нужен?
Однако в нашей стране последнее время подобная ситуация случается сплошь и рядом. Бандиты режут или забивают прутьями местных жителей из русских, мордовских, калмыкских или других поселков — но милиция неизменно и однозначно берет под защиту не людей, а бандитов! А людей — призывает к толерантности.
Разве трудно просчитать, к чему ведет такое поведение?
Увидев безнаказанность преступников, молодежь будет сбиваться в стаи, чтобы отомстить самим. Но бить будут уже не преступников, которых не найти, а тех, кто похож на обидчиков: кавказцев, азербайджанцев, вьетнамцев. Те тоже начнут мстить, появятся новые пострадавшие, волна возмущения заставит подняться уже и вполне разумных миролюбивых людей. На защиту милиции никто, по прошлому опыту, надеяться не станет, пойдут карать сами, органы МВД привычно попытаются защитить инородцев от местного населения и... И что дальше? Истребление местного населения инородцами при поддержке ОМОНа? Или уничтожение возмущенными людьми всех приезжих без разбора, причем вместе с милицией и кричащими о толерантности чиновниками?
Неужели кому-то хочется увидеть именно такую картину?
Очень хочется напомнить, что понятие «толерантности» пришло к нам с Запада — того самого, для которого фашизм является вполне естественной формой демократии и который мужественно истребил все народы, которые встретил в процессе своего развития, и которые не смогли оказать Западу достойного отпора. Вполне естественно, что принесенная в Россию эта самая толерантность неминуемо породит расизм, братоубийственные конфликты, посеет ростки фашизма. Чтобы избавиться от расизма, нужно возрождать опыт Российской империи, а не уродовать русский менталитет. Уважайте мнение коренного населения — и вам не придется подавлять его бунты.
А начинать борьбу с фашизмом нужно с правды. Той самой, которую положено говорить на уроках истории. Рассказывать не только о том, как казанские татары грабили Русь — но и о том, как они изгоняли с Руси поляков и ливонцев. Говорить не только о замирении мещеры — но и о мужестве егерей Сорокового полка, выбившего у Бородино французов из Багратионовых флешей, говорить не только о репрессированных народах — но и о том, почему и за что они репрессированы. Не плюйте в свое прошлое — и оно не выстрелит в ответ. Говорите правду — и, может быть, многие сотни мальчишек не станут врагами России. Просто потому, что паутине лжи не удастся проникнуть в их души.

1285. Московский князь Даниил вместе с тверским князем и Великим князем владимирским разбивает ордынского "царевича" (вдобавок к взиманию дани, "татарского выхода", Орда регулярно высылала любителей пограбить Русь).

1293. Князья Андрей Городецкий и Федор Смоленский-Ярославский (предок Андрея Курбского, кстати) приходят вместе с татарской ратью Тудана (Дюденя) и вместе с ней разоряют 14 городов, среди которых Москва.

1300. Московское войско побеждает рязанского князя Константина Романовича и татар в битве у Переяславля-Рязанского. "Тое же осени князь Данила Московски ходи на Рязань ратию и бися у города у Переяславля и одоле князь Данило и много татар изби, а князя Константина Рязанского изнимав приводе в Москву."

А вот в 1313 тверской князь, противник Москвы, ходит завоевывать новгородский Торжок вместе с татарами.

При Дмитрии Донском москвичи борются против Орды, а тверитяне и литовцы вместе с Ордой - против Москвы. Литовский князь Ольгерд ходит три раза на Москву в 1368-1372. Тверской князь Михаил Александрович получает в 1371 ярлык на великое княжение от хана. Вместе с "царевым (ханским) послом" и с татарским отрядом идет на Русь. Московский князь Дмитрий Иванович ставит заставы и не пускает тверского князя с татарами во Владимир. Тверской князь отыгрывается на Новгороде, устраивая в 1372 страшную резню в новгородском пригороде Торжке.

Заметим, Дмитрию не нужен ордынский ярлык ("к ярлыку не иду" говорит ханскому послу) и также не хочет он, чтобы ханский ставленник был великим князем.

В 1374 году все русские княжества, вслед за Москвой, перестают платить дань Орде (к сожалению, ненадолго).

В 1380 литовский князь Ягайло так и летит на помощь Мамаю, но по счастью не успевает. (Кстати, Мамай не какой-то временщик, каким любят выставлять его профаны, к этому времени он уже 20 лет правит Ордой. Правда, не чингизид, но и Тимур не был чингизидом.)

В 1382 хан Тохтамыш, союзник вовсе не Дмитрия Донского, а Литвы, сжигает Москву и истребляет десятки тысяч жителей города. С татарскими хоругвями (полками) литовский князь Витовт будет ходить на Псковское княжество в 1426.

А вот на тему "вольного Новгорода". В 1375 новгородцы на 70 ушкуях во главе с главарем Прокопом прошли по рр. Волге и Костроме до г.Костромы, взяли ее хитростью, грабили, жгли и полонили неделю. Затем был разграблен и Нижний Новгород. Взятых пленников новгородцы продали татарам в Казани. (Таковы были разбойничьи реалии удельного периода. Московскому государству потом пришлось долго выкорчевывать практику и мышление удельного времени.)

1472. Хан Золотой Орды Ахмат идет на Московское княжество через литовскую территорию с проводниками, выделенными королем Казимиром IV. Ахмат "поиде изгоном на великого князя... с проводники, и приведше его проводники под Олексин городок с Литовского рубежа". Ордынскому походу предшествовали переговоры литовского посланника с ханом. Ордынцы уничтожили почти все население г.Алексин, который оказал им ожесточенное сопротивление.

1480. Хан Золотой Орды Ахмат идет на Московское княжество через литовскую территорию с литовскими проводниками, выделенными королем Казимиром IV, приходит на московско-литовскую границу на Угре, где и состоится знаменитое Стояние, завершившее эпоху ига.

(Список наиболее крупных набегов Золотой Орды на Русь можно посмотреть здесь.)

1501. Хан Большой Орды Ших-Ахмет ходит в набег на Московскую Русь с литовскими проводниками и по просьбе короля Александра.

Самостоятельное Крымское ханство возникло в 1443, когда чингизид Хаджи-Девлет Гирей, родившийся в литовском городе Троки и владевший литовским городом Лидой (ныне Белоруссия), был провозглашен крымским ханом. Этого, с позволения сказать, белоруса посадили на ханский трон с помощью войск великого литовского князя Казимира IV. "И князь великий Казимир того царя Ач-Гирея послал из Лиды в орду Перекопскую на царство, одарив, с честью и с большим почетом, а с ним послал посадить его на царство земского маршала Радзивилла. И Радзивилл проводил его с почетом до самой столицы его, до Перекопа, и там именем великого князя Казимира посадил его Радзивилл на Перекопском царстве."

Всю свою историю ханство будет заниматься захватом рабов в русских землях и продажей их через работорговые фактории сперва итальянским, а с 1485 османским купцам. Но и после этого русский "живой товар" поступал в Европу. "С конца XVI века, в XVII и даже XVIII столетии Венеция и Франция употребляли русских рабов на военных галерах как гребцов-колодников, вечно закованных в цепи." (проф. В.И. Ламанский) В набегах участвовало кочевники не только самого полуострова, но и полосы причерноморских степей, и волжские ногаи, и воины с Северного Кавказа.

1512. Крым, по договоренности с поляками, срывает поход русских войск на Смоленск. В марте калга Мухаммед-Гирей ходил на Северские земли Московского государства вместе с литовскими войсками под командованием киевского воеводы А. Немировича и каневского старосты Е. Дашкевича. Чернигов, Стародуб и Новгород-Северский выстояли, но крымцы увели в плен 80-100 тыс.чел. На протяжении всей русско-литовской Смоленской войны (1512-1522) крымские татары - в союзе с Литвой, совершают разорительные набеги на Московскую Русь.

1515. Хан Магмет-Гирей выдвигает России размашистые политические требования: отдать Крыму восемь северских городов и вернуть Смоленск обиженному Сигизмунду.

Сообща с крымцами в северской земле действуют литовские отряды, возглавляемые Г. Немировичем и Е. Дашкевичем, вместе они берут большой полон.

Летом 1517 г. в набег отправилось 20-тысячное крымское войско, в котором находились также "литовская сила и Черкасы". Проводником у крымского хана был литвин Якуб Ивашенцов, обеспечивший проход крымской орды по литовской территории. Сигизмунд обещал крымскому хану за поход на Москву "скромный подарок" размером в 30 тыс. золотых. Как сообщает Патриаршая летопись: "Краль (король) таинственно соединился с Крымскым царем Маагмед-Гиреем и многих воинств даде ему в помощь на великого князя".

В июле-августа 1521 крымцы действуют вместе с казанцами и литовским отрядом Е. Дашкевича, вместе с союзниками прорываются в глубокие тылы Русского государства. Литовский Острожский летописец говорит о 300 тыс. пленников, уведенных из Московской Руси. За этот набег король Сигизмунд I платит крымскому хану Магмет-Гирею 15 тыс. червонцев.

В 1533-1537, во время русско-литовской Стародубской войны, крымские татары опять в союзе с Литвой, с королем Сигизмундом. Совершают набеги, отвлекая московские силы от литовского порубежья. В 1534 гетман Радзивилл ходит разорять Северские земли Московского государства вместе с татарами. Когда в августе 1535 литовцы и поляки берут Стародуб (и заодно уничтожают всё его население), крымцы отвлекают московские войска нападением на берега Оки. Сигизмунд I платит крымцам за набеги на Россию по 7500 червонцев ежегодно и на такую же сумму посылает сукна.

В 1558 Иван IV послал грамоту и послов польскому королю Сигизмунду II Августу. Послы предложили полякам вечный мир и союз против Крымского ханства, а также сообщили, что собрано большое московское войско для похода на Крым. Послы тактично не поднимали вопрос о том, какие разорения чинят литовцы проезжим московским купцам и порубежным московским землям, но напоминали, что московские ратники "стоят… на Днепре, берегут христианство от татар, и от этого их стоянья их на Днепре не одним нашим людям оборона, но и королевской земле всей защита; бывал ли хотя один татар за Днепр с тех пор, как наши люди начали стоять на Днепре?"

Однако польский король хотел войны с Москвой, а не с Крымом. Сигизмунд II Август отверг договор с царем Иваном IV и возобновил союз с Крымом, направленный против Москвы. Для польского короля борьба против москалей гораздо важнее, чем защиты подданных от татарского аркана.

В последующие годы крымские татары хана Девлет Гирея действую тесно в союзе с поляками и литовцами. Происходит около 20 крымских набегов на Московскую Русь, в том числе набег 1571 с сожжением Москвы.

В марте 1565 польско-литовские войска под началом изменника Курбского совершают разорительный набег вглубь русской территории, в регион Великих Лук. "Так же и по воле короля Сигизмунда-Августа должен был разорить Луцкую волость... пятнадцать тысяч с нами воинов было: измаильтян и других еретиков, обновителей древних ересей, врагов креста", - пишет сам Курбский в третьем послании царю.

Разгром крымцев и турок московским войском в эпохальной битве при Молодях 1572 г. (в этом году этой победе исполнится 440 лет) почти на 10 лет охладило набеговую активность ханства, но западные союзники как всегда помогли.

Как сообщал участник второго похода Стефана Батория пан Зборовский, во второй половине августа 1580 черкасский староста, князь Вишневецкий, "соединившись с дикими татарами, зашел в глубь московских земель и угнал больше 3000 пленных и больше 10000 скота".

Набег хана Казы-Гирея в 1591 на Русь был опять-таки согласован со шведами, против которых как раз воевала Москва.

Война русских против поляков в 1632-1634 гг. сопровождалась страшными разорениями всего южного пограничья Московского государства. В 1632, начиная с мая, по нему растекался поток крымцев, с ними шли турецкие янычары с "огненным боем". Были преданы опустошению Курский, Белгородский, Новосильский, Мценский, Орловский уезды. Это привело к задержке русского похода на Смоленск, который начался не весной, а в октябре.

В 1633, в разгар осады Смоленска, на Русь пришли ногаи и 20-30 тыс. крымцев с "огненным боем". Они осаждали Ливны, накатывались два раза на Тулу, по серпуховской дороге дошли до Оки, приступали к Серпухову, Кашире, Веневу, ходили под Рязань. 8 тыс. чел. русского полона было приведено в Крым.

Гетман Радзивилл по сему поводу заметил: "Не спорю, как это по-богословски, хорошо ли поганцев напускать на христиан, но по земной политике вышло это очень хорошо!"

Многие дети боярские украинных городов бросили смоленское осадное дело и отправились на степное пограничье, где резали и уводили в плен их родных и близких.

(Каждый набег, помимо увода пленников, сопровождался уничтожением тех, кого нельзя увести в плен - в первую очередь, младенцев и стариков, а также разрушением и разграблением материальных ценностей. Анатомия обычного набега - см. примечание *)

В 1634 в Крым из Польши была послана казна "за московскую войну", на 20 телегах.

Вообще именно Москва постоянно строит засечные черты и крепости, увеличивает глубину действия сторожевой и станичной службы, мало по малу отодвигая крымцев к Перекопу и сокращая количество набегов. (О том, как жил русский фронтир можно посмотреть здесь.) Польша-Литва же, как правило, беспомощна перед набегами крымцев, все её силы расходуются на борьбу с Москвой. Москва фактически выполняет работу по сдерживанию Крыма, которая идет на пользу и Речи Посполитой.

А теперь вспомним гетманскую Украину времен Выговского и Дорошенко - любовь свидомитов. Гетман Выговской вместе с крымцами вероломно напал на московское войско под Конотопом. Гетман Дорошенко стал вассалом султана, привел союзников - турок и крымских татар - на Правобережье для укрепления "самостийности". В результате Правобережье опустело. Крымцы торговали малорусскими рабами на глазах у гетмана. Те малорусы, которые не были уведены "союзниками" в рабство, бежали на левый берег Днепра, контролируемый московскими войсками.

Последний набег крымцев на Россию (р-н Новой Сербии, позднее Новороссия) состоялся в 1769. Его жертвами стало более 20 тыс. чел . Набег проходил практически на глазах французского посланника в Бахчисарае барона де Тотта. Просвещенный европеец, называвший хана "татарским Монтескье", обшучивал подробности насилия над пленницами.

Впереди у русских войск было еще замирение кочевых сообществ азиатской степи и остановка набеговой экономики кавказских гор...

В заключение - исчерпывающая цитата из С.М. Соловьева: "Наша многострадальная Москва, основанная в средине земли русской и собравшая землю, должна была защищать ее с двух сторон, с запада и востока, боронить от латинства и бесерменства, по старинному выражению, и должна была принимать беды с двух сторон: горела от татарина, горела от поляка. Таким образом, бедный, разбросанный на огромных пространствах народ должен был постоянно с неимоверным трудом собирать свои силы, отдавать последнюю тяжело добытую копейку, чтоб избавиться от врагов, грозивших со всех сторон, чтоб сохранить главное благо - народную независимость; бедная средствами сельская земледельческая страна должна была постоянно содержать большое войско."

Принуждение к миру олигархического Новгорода
После замирения с Казанью Иван III смог продолжить политику своего отца в отношении Новгорода. Новгородцы к тому времени потеряли всякую способность сохранять хоть какое-то подобие самостоятельности. В городе боролись две партии: пролитовская, состоявшая из бояр во главе с Борецкими, и промосковская, состоявшая из «младшей чади», то есть простых людей. Поскольку бояре имели доступ к власти и принимали решения, то нет ничего удивительного в том, что в 1471 г. Новгород заключил союз с великим князем литовским и польским королем Казимиром Ягеллоном. Казимир поставил в Новгород своего наместника и обещал «Господину Великому Новгороду» защиту от Москвы. Третьим членом антимосковской коалиции стал золотоордынский хан Ахмат, также находившийся в союзе с Казимиром.

Увидев, что против него создана столь серьезная коалиция, Иван III, политик умный и осторожный, решил также искать союзников. Его взоры, естественно, обратились в сторону враждебного Сараю Крымского ханства. В 1473 г. договор о союзе с крымским ханом Менгли-Гиреем стал реальностью. Крымчаки обещали воевать с литовцами, ожидая от Ивана помощи в борьбе с Ахматом.

Войну против антимосковской коалиции Иван III начал с Новгорода, и не случайно. В «низовских» землях возмущение союзом Новгорода с Казимиром и Ахматом было чрезвычайно велико. Москвичи обоснованно рассматривали поступок новгородцев как измену общерусскому делу и сравнивали поход Ивана III с походом Дмитрия Донского на Мамая.

Летописец писал, что Иван III шел на Новгород «не яко на христиан, но яко на язычник и на отступник православья». Последнее обстоятельство для этнической диагностики весьма существенно. Как видим, в конце XV в. представители нового этноса московитов перестали воспринимать реликт Древней Руси – новгородцев – как «своих», так как индикатором этнической симпатии в то время являлось вероисповедание. Новгородцев, выбравших союз с католиками, москвичи приравнивали к язычникам.


При общерусской поддержке на Новгород была двинута огромная рать под предводительством лучшего полководца Москвы – князя Даниила Холмского. С русским войском шли и отряды касимовского царевича Данияра. Встретившись с новгородскими силами на реке Шелони, москвичи одержали полную победу, поскольку противостояло им хотя и хорошо вооруженное, но необученное ополчение, а литовская помощь так и не пришла. Итоги битвы на Шелони оказались для Новгорода тяжкими. Новгородцы вынуждены были отказаться от планов союза с Литвой и заплатили великому князю большую денежную контрибуцию – свыше 15 тысяч рублей.

Но хотя на помощь Новгороду не пришли литовцы, ему попытался помочь золотоордынский хан Ахмат. Форсированным маршем он дошел до Оки. По приказанию великого князя касимовские царевичи Данияр и Муртаза выдвинулись навстречу Ахмату на рубеж Коломны и Серпухова, готовясь отрезать войско Ахмата от обоза в случае дальнейшего продвижения его к Москве. Золотоордынский хан, узнав об этом, решил не связываться с касимовцами и быстро отступил.

Иван III отчетливо понимал недостаточность достигнутых успехов. Существование сильной литовской партии в Новгороде и союзного Литве золотоордынского ханства ставило под сомнение выполнение Новгородом своих обязательств перед Москвой. Поэтому Иван III стремился к окончательному подчинению Новгорода и низвержению Золотой Орды. Воспользовавшись тем, что «младшая чадь новгородская» жаловалась ему на пролитовски настроенных бояр, просила защиты и называла его «государем», Иван III в 1478 г. предъявил новгородцам новые требования и выступил в новый поход. Программа его была лаконична: «Вечу не быти, посаднику не быти, а государство все нам держати». После непродолжительного сопротивления новгородцы подчинились воле великого князя. Символ старинной новгородской вольности – вечевой колокол – был снят и отправлен в Москву, а десятки знатнейших семейств Новгорода были переведены («испомещены») в области великого княжения как служилые люди.

Так закончилась история последнего этнического осколка Древней Руси, включенного в состав нового этноса. Пример Новгорода – это блестящий пример умирания этнической системы, при котором, как правило, исчезают не сами люди. Люди-то как раз остаются и входят в состав новых этносов, но окончательно исчезает определенная система поведения, некогда связывавшая этих людей воедино, делавшая их «своими». Вместе с независимостью Новгорода исчезли все стереотипы поведения, характерные для вечевой Руси, а сами люди сохранили лишь память о своем происхождении.


Принуждение к миру прозападной Твери
Безусловно, присоединение Новгорода к Москве явилось вершиной объединительной политики Ивана III. Однако этим дело не кончилось. В 1484 г. на Москве «известно учинилось», что тверской князь Михаил Борисович заключил договор с великим князем литовским Казимиром. Такой договор стал прямым нарушением соглашений Михаила с Иваном III, и великий князь московский объявил Твери войну. Помощь с Запада, обещанная Казимиром, как всегда, не пришла, и Михаилу ничего не оставалось, как признать главенство Ивана III и «взять мир». Меж тем тверские бояре целыми семействами покидали своего князя и били челом Ивану III, прося принять их на службу. Лишаясь поддержки своего окружения, Михаил Борисович вновь «уставил ряд» с Казимиром, и это погубило его окончательно. Объявив Михаила изменником, Иван III двинул к Твери войска и осадил город. Преданный ближними боярами, тверской князь бежал в Литву, а на княжение в Тверь был посажен сын Ивана.

Летом 1480 г. золотоордынский хан Ахмат подошел с войском к пограничной московской реке Угре, северному притоку Оки, и стал там лагерем, ибо ждал помощи от своего союзника – Казимира. Ожидания его оказались напрасны: как опытный политик, Иван III предвидел грядущие столкновения с Ахматом, и направленный против него русско-крымский союз действовал. Потому Казимир вынужден был бросить свои силы на защиту Литвы от крымского хана Менгли-Гирея. Московская рать встала на противоположном берегу Угры, но ни Иван III, ни Ахмат не рискнули начать сражение. Знаменитое «стояние на Угре» продолжалось до глубокой осени. Исход его решил рейд русско-татарского отряда под командованием воеводы Ноздреватого и царевича Нур-Даулет-Гирея в тыл Ахмата, в Поволжье. Узнав об угрозе своим владениям, Ахмат быстро отступил. А Иван III, почувствовав силы противостоять хану, изгнал его послов и отказался возобновить выплату дани.

Легко понять, что стояние на Угре было лишь эпизодом в длительной борьбе двух коалиций: новгородско-литовско-золотоордынской и московско-касимовско-крымской. И уж тем более нет никаких оснований считать, будто стояние на Угре ознаменовало собой «свержение ордынского ига». Как мы видим, с Ордой практически перестал считаться еще отец Ивана III – Василий Темный, который включал этнические осколки Золотой Орды в состав своего великого княжества. Да и современники воспринимали войну с Ахматом не как свержение ига, а как войну за веру с нечестивым противником, врагом православия. Представляется, что применительно к событиям 1480 г. стоит говорить не о «крушении ига», которого попросту не было, а о создании системы противостоящих друг другу политических союзов между государствами, возникшими на развалинах Золотой Орды: Великим княжеством Московским, Крымским и Казанским ханствами, Ногайской ордой. При этом Ахмат и Ахматовичи вплоть до формального падения Золотой Орды ориентировались на Литву, а крымские татары – на Москву.


Принуждение к миру бандитской Казани
Именно в союзе с крымским ханом решал Иван III и казанскую проблему. Когда одна из вдов казанского царя Ибрагима вышла замуж за Менгли-Гирея, сын Ибрагима, Махмет-Ахминь предъявил свои права на Казань и обратился за помощью к Ивану III. Иван III поддержал претендента, дав ему рать во главе с победителем при Шелони князем Даниилом Холмским. Силы союзников осадили Казань и установили там власть своего ставленника. В 1491 г. Иван III точно так же оказал поддержку Менгли-Гирею в борьбе с детьми Ахмата. Это было началом окончательного крушения Золотой Орды. В 1502 г. крымский хан достиг полной победы над последним царем Золотой Орды – Шихматом.


Возвращение русских земель из-под Литвы
В тот же период произошли другие изменения в рамках антимосковской коалиции. В 1492 г. умер великий князь литовский и король польский Казимир. Его сын Александр был избран, подобно отцу, великим князем литовским, а на трон короля польского сел другой сын Казимира – Ян-Альбрехт. Таким образом, личная уния Литвы и Польши оказалась разрушенной. Иван III воспользовался моментом общей неразберихи в польско-литовском государстве и неожиданно вторгся в литовские пределы.

Литовцы и поляки оказались совершенно не готовы к войне, и увенчавший ее мир закрепил за московским государем титул «великого князя всея Руси», ибо к Москве отошли ранее захваченные Литвой земли в верховьях Оки, которые некогда принадлежали местным удельным князьям, перешедшим на московскую службу. И хотя итоги войны были закреплены династическим браком между дочерью Ивана III Еленой и великим князем литовским Александром, вскоре война за северские земли вспыхнула с новой силой. Решающая победа в ней была одержана московскими войсками в битве при Ведроше (1500), что в значительной мере явилось следствием кавалерийских рейдов казанского царя Махмет-Ахминя, отвлекшего на себя крупные силы врага.