09.10.12
Рассказ участника АТО
о том, что на самом деле происходит на ДОНБАССЕ.
"Пусть меня забанят, но мне молчать надоело. Я неделю назад пришел оттуда. Я расскажу, как всё происходит.
Призвали нас в начале июля. Два дня нам мучили мозг «воспитатели» с эстонским акцентом. В основном про рашку кряхтели. Агрессоры, нарушители и прочее. Гимн Украины пели чуть ли не ежечасно. Потом пару дней на комплектовку и отправка.
Прибыли мы вечером 25 человек. Рядом грохочет что-то. Бабахает нехило. Построили, посчитали и отвели в наши палатки. Пока устроились, появились человек 20 в красивой форме, нашивки Правого Сектора, броня, пистолеты... И начали отбирать всё ценное, что увидят. Мы пробовали залупиться — нас поколотили серьезно. Налетело их ещё человек 10. Оказалось, это «комендантская рота». Нацгвады.
Наутро нам представили нашего командира — ст. лейтенанта и двух сержантов. Паскуда та еще. Выбрал бойцов, у которых форма поновее, и увел куда-то. Привёл где-то через час. В рванье каком-то. Некоторые комки в застиранной крови.
Где-то через неделю первый бой. Да и не бой это был. Накануне нам выдали боезапас к нашим АКашкам. Я не знаю, где они хранили цинки и как, но когда мы их вскрыли, там были просто ржавые комки, а не патроны, я первый раз такое увидел. Потом кое-как набили рожки этим. Рано утром нас подняли, дали сухпай, и марш 14 км.
Не доходя километра полтора до какой-то цели, по нам бомбануло что-то. Мы предположили, что минометы. Второй взвод, который шёл впереди, перестал существовать в принципе. Туда попало 4 снаряда. Мы кинулись к лесу, но начало взрываться и там. Мы рванули обратно. Я не помню, как мы дошли, но меня в чувство привел конкретный пинок моего односельчанина. Я упал.
И только тогда я узнал, почему наши доблестные вооружённые силы понаставили в глубоком тылу столько блокпостов. Нас криками и пулемётными очередями мягко убеждали возвращаться выполнять боевую задачу. Потом часа через 2, когда мы были готовы стрелять в ответ, нам разрешили войти в расположение. Разоружили и опять избили. Да, за пулемётом и кто нас избивал, были всё те же откормленные рожи нацев.
Через 2 дня после переформирования нас отправили опять под Донецк. «Напутствовал» нас командир нацев и какой-то поляк. Нас предупредили, что за бегство с поля боя или переход к противнику нас расстреляют.
Через неделю был второй бой. Но какой-то странный. Выдали боезапас, забрали документы, все личные вещи и приказали занять неприметную позицию. Предупредили, что если сильно припрёт, то отойти мы можем только в ближайшую рощицу, потом подтвердить по рации отход.
Потом подогнали ещё кого-то. Где-то в обед нас накрыло. И нехило накрыло. По нам и снайпера работали, и минометы. Выехал один БМП сепаров и нахально стал нас расстреливать издалека. А у нас самое сильное вооружение - это подствольник у зама и автоматы. Мы все откатились в какую-то рощицу. Зам отрапортовал по рации. Вот тут стали происходить странные вещи.
Сначала рация уточнила, к той ли рощице мы отошли? Зам сказал, что да. Нам приказали ждать. Вот тут началось. Один залп "Градов" бабахнул по сепарам. Не знаю, попали или нет, далеко было. Зато два других залпа сделали из рощицы, в которой должны были сидеть мы, чуть ли не озеро. Мы сдуру перепутали дислокацию. Зам выключил рацию, и мы пошли к своим.
Наученные опытом, сделали огромный крюк. Пришли к своим. Те обалдели, нас когда увидели. Нам потом шепнули, что нас уже списали. Нацва кинулась на нас, но после пары очередей в воздух попрятались. Боезапас-то при нас был. Вот такое творится.
Много потом было всего. Жуткий голод. Иностранные инструкторы. Нехватка всего! Патронов, брони, солярки. Был плен. Потом «градами» разнесли здание, где нас держали. Сепаров накрыло всех, а нас осталось 7 человек. Два дня мы добирались до своих. За всё время шатания там я не видел российских танков или ещё какой техники. А вот закрашенные украинские флаги видел на всей технике.
Там комиссовали всех и отправили в тыл в одну эскадрилью. Помурыжили СБУшники нас там неделю. Взяли кучу подписок и отправили по домам. По документам я проходил службу в РАТО какого-то аэродрома. А комиссован по контузии. Из-за «неосторожного обращения со средствами индивидуальной защиты». То ли противогаз, то ли саперная лопата выстрелила... Я не знаю. Нам не разъяснили.
Сейчас я свалил в рашку. После такого предательства моей страны я решил, что у меня будет новая родина. Повестка убила во мне украинца. Достала ты меня, вышиванка. Я не прощу тебе ни Олега Славко, ни Петра Пасого, ни Петра и Николая Трипоновых. Это мои друзья, которые погибли там. Не понять за что. Семья со мной. Документы готовятся. У меня специальность редкая. Востребованная. И пошли вы все.
Продолжение:
Здравствуйте. Ваше сочувствие и жалость мне не нужны.
Да. Я и правда в России. Оформляю документы, потом на работу устраиваться буду. Я не кадровый военный. Я работал на заводе высокоточных технологий токарем-мастером. Меня вызвали в отдел кадров, а потом в военстол и дали расписаться. А кто не пошёл, того на проходной выдергивали и всё равно давали им расписаться. Давали два дня и всё. Я подерживал АТО, потому что ЮВ раскалывает Великую Украину.
Мотивируют тем, что русские войска заняли нашу землю, а сепаратистов там всего ничего. Что мирных жителей там уже почти нет, а те, что есть, они помогают русским.
Скажу правду, может, там и есть русские с чеченцами, но лично я не видел ни одного. Ни когда работали, ни когда в плену был. Со мной в плену был Саша Головко, откуда-то из-под Харькова. Нас провели по развалинам одного из районов, показали лужи крови, какие-то куски, морг, он умом и тронулся. Мы не ожидали такого. Мне снится это до сих пор.
Я не был у нацев, они как-то особенно жили. Подчинялись только своим командирам, питались отдельно, куда-то иногда исчезали, потом появлялись. Мы иногда сопоставляли, кто что видел и слышал, нам казалось, что они-то как раз знали, что вообще происходит. О расстрелах мы слышали, но не у нас.
Я сейчас в самом Новосибирске. Устраиваюсь на работу. Вчера пошел посмотрел на общежитие, где живут беженцы. Познакомился с двумя семьями. Не хватило смелости сказать им. Хочу извиниться за все за все. Я обязательно вернусь. Неправильная война, и страдали они и мы неправильно. Может, кто-то считает это за дурость, может, это так и есть?
Я всё-таки ходил к беженцам. И сказал, что я воевал. Мы сильно подрались, и я неделю лежал в больнице. Пусть меня побили, но я искренне извинился. Конечно, этого мало за то, что мы убивали людей. Они тоже в нас стреляли. Вчера мне позвонили оттуда. Николай, один из переселенцев. Мы встретились. Он извинился, но сказал, чтобы я больше к ним не ходил. Я не пойду.
Устроился работать. Работаю на заводе.
Меня вчера спрашивали про издевательства над мирными жителями. Я слышал про это. Но это не мы. Нас держали далеко от местных жителей. И как издеваться над гражданами, я не знаю. Не умею и не стал бы. Мы стреляли только по солдатам. По солдатам стреляли и нацгвады, и наёмники, но издалека. Иногда по нам попадали. Извинялись. Обещали матерям отправлять деньги с получки. Но мы, конечно, не верили. Старались держаться подальше от них.
Если кому-нибудь расскажем, обещали найти и убить. Но мы уверены были, что их убьют раньше. В интернете разговаривал со своими сослуживцами. Почти всех, с кем воевал, убили.
Вчера звонил сосед мой. Меня ищут, хотят вручить повестку опять в военкомат. Убедил соседа ехать сюда. Может, получится. Он хороший человек, будет плохо, если его заставят стрелять. Он обещал приехать в этом месяце, даже если не он, то семья приедет. Я с его женой в одном классе учился. Не чужие.
Про "вышиванку" я написал о Украине. Так надуть нас надо постараться. Возьмем патроны, прежде чем набить рожок, мы каждый патрон очищали от какой то накипи. Автоматы выдали только на месте прибытия. Пристрелки не было вообще. И каждый вечер нам вколачивали, что мы все на крючке комендантской роты. Слава Украине и Героям слава орали всегда. Был прикол у нацев - пройдет мимо курилки, где мы сидим, и очень тихо скажет "Слава Украине!" Если мы не встанем и не крикнем "Героям Слава", возвращается и говорит, что вечером политинформация на плацу. Плац - это поляна за КШМкой. Политинформация - это будут избивать. Если не придет кто-нибудь, все равно узнают и изобьют всю палатку, где живет кто не пришел. Волонтеры помогали нам, привозили продукты, сигареты, вещи какие-то. У нас даже Сергея (фамилию не помню, его звали Гринго, кликуха такая) позвали, и он сфотался с продуктами и в новом бронежилете и здравой сбруей. Потом у него все забрали, отправили к нам. Я балдею с этих людей, ну неужели они думают, что продукты, вещи и все, что они привозят в ПВД, доходит до всех бойцов. Ну да, разговаривал я с одним деятелем. Он свято верит в это. Я не знаю, как где, а у нас все получали нацы, чтобы распределить. Почта работала исправно. Еще надо подсказки вам? И продавали конечно местному населению. Все всё знают, но молчат. В общем навоевался. А в Россию поехал, потому что тут очень дальние родственники. Если бы не родственники, все равно бы уехал, все равно куда, но в Россию. Тут просто на работу устроиться и статус получить. А главное - хоть как-то есть возможность загладить вину перед русскими украинцами. Я сильно виноват перед ними. Не буду раскрывать полностью душу, но все обстоит так. Я сейчас делаю заготовки для ремонта в помещении, где будут работать волонтеры. Все приработки с согласия жены я перевожу в подарочные карты магазинов детской одежды, посуды и передаю через Николая, беженца, с которым мы встречались. Я не оправдываюсь, вы не думайте. Я уже писал, что мне ваша жалость или осуждение не нужны. Мне и без вас паршиво.
Попал я в плен по своей глупости. Мы напились сильно. Я так никогда не пил. Мы пошли вчетвером посмотреть на технику, которая приехала в этот день. До них было километра 2, через лесок пройти, и все. Наверно, на эту технику хотели посмотреть не только мы. Я увидел какое-то смазанное пятно из-за дерева, и очнулся уже в каком-то коровнике, воняло сильно. Потом приехал микроавтобус, нас запихали туда и везли долго. Когда ждали машину, конечно, напинали от души. Санько вообще за офицера в темноте приняли - у него форма была новая и он с планшетом кожаным ходил, выпендривался. Это был единственный раз, когда нас били. А как вы думали к нам относились? Ну конечно плохо, было даже, когда люди проходили мимо и плевали в нас. Мы понимали почему, ну и, понятно, страшно было.
Кормили тем же, что сепы ели, когда домашнего что-нибудь принесут, когда сухпаек, который мы у себя в части ели, молоко приносили. Сильное спасибо Светлане Сергеевне - маме одного из сепов, она даже постирать наши комки брала один раз. Жили в полуразрушенном частном доме. Там комната была, целая из четырех, глухая, только дверь. Там и спали, нам принесли 12 одеял, матрасов и подушек. Нас там 12 было. Выводили на работу, но кто-то из них, наверно, знал про политинформацию. Потому что нас в первый день накормили, посчитали, построили, сказали, что будет полудневная политинформация, и повели по окраинам Донецка. По разрушенным окраинам, потом в морг, потом в больницу какую-то. А потом нас увезли, и мы каждый день работали - копали в основном, что бы ремонтировать коммуникации разные.
Как избивали - видел, одного контрактника поймали. Ввалили ему и увели куда то, но не убили - мы его потом на завалах в другой группе видели.
Расстрелы ни разу не видели, слышали, что обещали в плен кого-то не брать, но я с чужих слов передаю".
)
