США не поняли, что если Путин предлагает — соглашаться надо сразу
Илья Муромский nahnews.org/416554-ishhenko-ssha-ne-pony...nova&utm_campaign=VV

Соединённые Штаты Америки пытаются нарастить свой военный потенциал, будучи ошибочно уверенными в своём технологическом превосходстве. Такое мнение высказал обозреватель МИА «Россия сегодня» Ростислав Ищенко. На этой неделе США не стали поддерживать российский проект резолюции в Первом комитете ГА ООН о неразмещении первыми оружия в космическом пространстве. В объяснительной речи постоянного представителя США при Конференции по разоружению Роберта Вуда, США будут высказываться против российской инициативы.

По мнению американцев, предложенный Россией документ не даёт полного определения понятию «оружие в космическом пространстве». Поэтому, отмечают они, у государств якобы нет общего понимания используемой терминологии. Кроме того, США выразили несогласие с тем, что предложенный Россией проект резолюции подразумевает только оружие, которое базируется в космосе, и не говорит о противоспутниковом оружии наземного базирования. По их мнению, это только может усугубить. Почему американцы не поддержали российский проект? В беседе с корреспондентом НА «Харьков» обозреватель МИА «Россия сегодня» Ростислав Ищенко постарался ответить на этот вопрос. По его мнению, США пытаются зарезервировать за собой возможность получить военный перевес. В данном случае, за счет размещения оружия в космосе.

«Они всё ещё уверены в своем технологическом превосходстве. Думаю, что это авантюрная и неэффективная стратегия. США уже вышли из договора по ПРО, а теперь думают, кому это на деле оказалось выгодно. Боюсь, дело кончится тем, что они опять проиграют. По крайней мере, пока что они свои аппараты в космос выводят либо с помощью российских ракет, либо, как минимум, на российских двигателях. Так что, в случае чего может оказаться, что они не смогут ни вывести оружие в космос первыми, ни создать там превосходящую военно-космическую группировку. В общем, они так и не поняли, что если им что-то предлагает Путин — надо соглашаться сразу, потом условия будут хуже», — рассказал эксперт.

Соавторами проекта резолюции стали ещё 26 стран. Россия сама внесла проект резолюции. Голосование по документу проходило 3 сентября. Стоит отметить, что против проекта резолюции проголосовали Украина, Грузия и Израиль. Ещё 47 стран воздержались при голосовании. За проект проголосовали 122 государства. Главная цель документа – предотвращение возможной гонки вооружения в космическом пространстве.

Анекдот

Готовится к запуску новая американская баллистическая ракета. На дереве у стартовой площадки сидят две вороны.
— Взлетит,— говорит одна.
— Не взлетит,— отвечает другая.
Происходит запуск, и ракета взрывается.
— Это ты накаркала?
— Служу Советскому Союзу!

sokura.livejournal.com/8331042.html

Третьей Мировой Войне Быть: Вашингтон принял решение

Nov. 8th, 2015 at 6:45 PM


Оригинал взят у vseneobichnoe в Третьей Мировой Войне Быть: Вашингтон принял решение
WW3ChinaRussiaUS(1)

Washington prepares for World War III

Военно-разведывательный комплекс США ведет планомерную подготовку к третьей мировой войне.
Пентагон обеспокоен тем, что военный конфликт с Китаем и/или Россией неизбежен, и эта перспектива стала движущей силой его тактического и стратегического планирования.

Три слушания в Конгрессе во вторник продемонстрировали эту реальность.


Еще со времен Вьетнамской войны, американские военные действовали как добровольческие силы, избегая призыва в армию, который спровоцировал массовую оппозицию и прямое неповиновение в 1960-х и начале 1970-х годов. Даже неядерная войная с Китаем или Россией будет означать восстановление проекта и принесет человеческие потери в каждый американский дом, в каждую семью в Америке.

Патрик Мартин

seva-riga.livejournal.com/2015/11/10/

seva_riga

Письмо анестезиолога из Мюнхена
November 10th, 8:36
Под вопли какунихачух о том, что "в России надо срочно сделать всё, "какуних", в Старом Свете поются совсем другие песни:



Чешский телеканал CNTV в прямом эфире озвучил письмо женщины-врача из Мюнхена об ужасах в германских больницах, переполненных мигрантами-мусульманами.





Я бы всех этих людей взяла бы за шкирку и привела бы к нам в отделение первой помощи, а затем бы отправила бы их без полиции, без собак и без охраны, которые теперь в больницах по всей Баварии, чтобы они попытались выжить в лагерях мигрантов».

Резня в нужный момент или фальшстарт «Я-Шарли»
Дмитрий Стешин www.msk.kp.ru/daily/26458.7/3328433/



Парижские теракты странным образом совпали с намечающимся переломом на сирийских фронтах. Еще со времен гибели лайнера «Луизитания» политикой отдельных стран и целых континентов управляют с помощью локальных, ярких и зверских событий.

Пассажирский лайнер, о котором все давным-давно позабыли, был торпедирован немецкой подлодкой в мае 1915 года. Погибло 1198 пассажиров, из них свыше сотни были гражданами США. Все это привело в итоге к вступлению США в Первую мировую войну на стороне Антанты. Пепел пассажиров «Луизитании» стучал в сердце каждого простого американца и взывал к отомщению. Такой же мести потребовала и странная трагедии в Перл-Харборе, которая логично вылилась в участие США во Второй Мировой, которую на Западе, не стесняясь, называли «продолжением Первой мировой войны». Потом, как бы само собой случился крах колониального устройства мира, доллар стал мировой валютой, а США превратились в главное государство-гегемон...А все началось с пассажирского лайнера идущего по маршруту «Нью-Йорк-Ливерпуль», с полной бортовой иллюминацией. Лайнер затонул всего за 18 минут, потому что занимался перевозкой особо опасных взрывчатых веществ, о чем как-то стеснялись говорить в начале 20-го века. Но не стеснялись при этом влезть в войну на другом континенте...Не напоминает историю башен-близнецов?

Серия терактов в Париже тоже случилась дьявольски вовремя, именно в тот момент, когда в Сирии, у самых упертых и боеспособных исламистов начался сыпаться фронт.

И стало совершенно очевидно, что следующие на очереди — Свободная Сирийская армия, столь любимая Западом «умеренная оппозиция кровавому режиму Асада». Без радикального исламистского крыла ССА сомнут и выдавят остатки в Турцию, за считанные недели. Медлить было нельзя. После кровавой, ненужной и какой-то инфернально-бессмысленной авантюры в Ливии, Франции сложно было объяснить, зачем ей теперь нужна война в Сирии? И остальной Европе тоже было непонятно.

Зимой до них попытались довести директиву привычными методами — расстреляв редакцию «юмористического» журнала. Резонанс был. Но, какой-то не такой, без оргвыводов. Европейские политики сообразили, что их втягивают «в непонятное», поэтому просто постояли на улице, крепко взявшись за ручки, стараясь не моргать, чтобы не испортить групповое фото. Потом все разошлись по домам. В следующий заход в Европу организовали «великое переселение пользователей Твиттера и Фейсбука бегущих от войны в Сирии, развязанной кровавым Асадом». Надеюсь, уж никому не надо объяснять, как с помощью соц.сетей направляли толпы европейских беженцев? И опять никто, ничего не понял и не сделал.

Предположу, что за выходные европейский электорат будет доведен до точки кипения с помощью СМИ, а уже в понедельник евробюрократы начнут принимать решения. Самое наглядное, лежащее на поверхности — срочно оказать помощь «хорошей сирийской оппозиции». И Запад в Сирии, пропустив холодные закуски, еще успевает к «горячему». Как с открытием Второго фронта. Помните? Три года завтраков из ленд-лизовской тушенки, которой кормили истекающий кровью СССР. Но, как только в войне случился перелом, и возникла вероятность, что алюминиевые дизели Т-34 будут чадить на берегах Гибралтара и Босфора, на пляжи Франции, как тараканы, полезли наши американские союзники. Спешили успеть ухватить свой кусок. Люди в этих комбинациях — мусор.

Горит ли Париж, или почему Франции нужен Путин
politikus.ru/articles/62990-gorit-li-par...ii-nuzhen-putin.html


Рассуждать на тему, почему теракт в Париже заставляет #весьмир содрогаться, а аналогичный по силе теракт в Кении, Южном Судане, Ираке, Сирии, Индии или Пакистане, России или Украине - нет, бессмысленно. Европейский мир всегда был предельно эгоцентричен. Помнится, один немецкий дипломат в своих мемуарах описывал, как этот самый #весьмир был охвачен ужасом и негодованием, когда наблюдал за взятием Красной Армией Берлина в апреле 1945 года. Как же, разрушались прекрасные здания, гибли мирные жители..., о стертом с лица земли Сталинграде, о сотнях разрушенных населенных пунктов на территории СССР никто, естественно, не вспоминал, так же, как и о погибших и искалеченных мирных жителях Советского Союза...

За прошедшие семь десятилетий Европа не изменилась, и это неудивительно - она и за семь веков не изменилась, с точки зрения восприятия себя как пупа земли. Поэтому лучше поговорим о другом - почему Париж, почему Франция? Почему не Берлин, почему не Германия, почему не Лондон, почему не Великобритания, почему не Рим, почему не Италия, почему... да мало ли в Евросоюзе стран, а у этих стран - столиц.

Мне представляется вполне состоятельной версия, высказанная целым рядом блоггеров - причина в том, что Париж воспринимается как "культурное сердце" Европы. Удар по нему - это удар по той самой цивилизации, которую террористы считают обреченной на уничтожение. Но это - не единственная причина, в силу которой "горит Париж". Есть и другие, на мой взгляд, немаловажные обстоятельства.

Первое из них - то, что для теракта подыскивается, с одной стороны, символичное место, а с другой - "слабое звено". Чтобы, с одной стороны, удар имел демотивирующее воздействие, а, с другой, нанести его не составляло бы труда. Полагаю, что организаторы событий 13 ноября имели возможность наблюдать, как вели себя силы безопасности Франции во время событий с Шарли Эбдо в начале января прошлого года. 10 тысяч полицейских два дня гонялись по столице то ли за двумя, то ли за четырьмя террористами, что о многом говорило, но в первую очередь - о непрофессионализме и беспомощности этих самых сил. За прошедшие с тех пор девять месяцев можно было родить ребенка, но, как выяснилось, нельзя было родить дееспособную французскую полицию или СБ. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Вторая причина - личность руководителя страны. Теракт призван посеять шок и трепет, и в случае его совершения человек, стоящий во главе государства, должен своим видом и своими действиями, как минимум, сгладить произведенный эффект, а как максимум добиться мобилизации нации на борьбу с террором. Посмотрите на Олланда - он обладает на редкость выразительным лицом, вот только после теракта оно, судя по фотографиям и видео, выражает следующую гамму чувств: смятение, испуг и с трудом подавляемое желание забиться под стол и разрыдаться.

На этом фоне ни грамма удивления не вызывает то, что французы массово постят в соцсетях знаменитую фразу нашего Президента о желаемом соединении террористов и сортиров. По-видимому, Олланд не сказал ровным счетом ничего для того, чтобы вызвать у своего народа ощущение единства и защищенности - и с этой точки зрения, французов действительно становится жалко. Хотя, конечно, бачили очи, шо куповалы...

Что представляется мне совершенно невероятным, - это то, что объектами теракта стали заведения, которые во время оно "шарлились" и "эбдолились". Возможно, это имело какое-то значение для непосредственных исполнителей действа, но только не для организаторов. Цель любого теракта, как хорошо знают россияне, увы, по собственному горькому опыту, посеять панику и вызвать в сознании выживших знаменитую мысль "а нас-то за что?" Вряд ли все расстрелянные посетители кафе и баров были горячими поклонниками Шарли Эбдо. Наверняка многие из них не питали никаких негативных эмоций по отношению к исламу, хоть радикальному, хоть умеренному. Весьма вероятно, что они даже под страхом расстрела не нашли бы на карте мира Ливию и Сирию, и даже под угрозой гильотинирования не смогли бы сказать ничего содержательного о событиях, происходящих в этих странах. Террористов это вполне устраивает - главное, чтобы жертвы не могли объяснить сами себе, за что пострадали. Да просто так, и новые жертвы тоже будут страдать просто так, по методу "случайной выборки".

Повторюсь - Франции не позавидуешь. История человечества полна рассказов о всевозможных терактах. Но, если во главе государства стоит достойный лидер, то он способен не только обуздать террористов, но и вернуть своему народу душевное равновесие. Олланд не способен вернуть это равновесие даже самому себе, а посему... Лучше сразу начинать готовиться к худшему, когда речь идет о современной Франции.

Анастасия Скогорева (ежики)

Комментарий: Beret Сегодня, 11:52
Франция. Маленький городок (например, Авиньон). В местный магазин рано утром завозят свежие булки (багеты). Тёплые, вкусные, ароматные. Люди (французы) занимают очередь в ожидании привоза у кассы. Ждут минут 10 – 15. Очередь большая, но цивилизованная, не шумная. Только что испечённые и привезённые багеты стоят в трёх корзинах, как карандаши в стакане. На всех может и не хватить.

И вот появляется «Зло»: в магазин входят пятеро шумных бородатых арабов. Они берут в руки багеты из корзин. Каждый столько, сколько помещается в руках. Корзины пустеют. Громкие арабы идут в конец очереди (расплатиться). Очередь медленно провожает их глазами. Повисает тягостное молчание. Французы понимают, что стоят в очереди бесполезно: хлеб кончился благодаря арабам кончился. Но они толерантно молчат. Атмосфера наэлектризована.

И вдруг в гробовой тишине из очереди хрипло и угрожающе звучит фраза на неизвестном языке: «Это чо за ...уйня?!». Из середины очереди медленно вылезают два мрачных типа.Так появляется второе «Зло». Второе «зло» молча направляется в конец очереди к первому «злу». Очередь съёживается. Парни подходят к первым двум арабам, медленно и неотвратимо забирают у них все! ... все!!! багеты и поворачивают назад.

Очередь – в коматозном состоянии. А дальше происходит то, что ломает мозг французов окончательно. На обратном пути парни каждому французу в очереди отдают по батону в одни руки. И судя по их взгляду, отказаться от этих багетов ни у кого не выйдет.

Потом парни снова возвращаются к арабам, забирают багеты у следующих, и так повторяется до тех пор, пока у всех французов в очереди в руках не оказывается по багету. После этого каждый из парней берёт себе по одному батону, а оставшиеся возвращает арабам … и встают на своё место в очередь.

Всё. Второе «зло» победило первое «зло». Очередь в шоке. В тишине слышны мысли французов. «Это – Русские!» «Русские силой могут не только забрать хлеб, но и заставить его съесть?!» «Если Русские могут такое устроить в очереди голыми руками в мирное время, что они могут с помощью автомата Калашникова, танка или подводной лодки во время войны?!!»

Александр Дугин о подоплеке подрыва крымской ЛЭП
khazin.ru/khs/2135423


Удивление и пирамида могуществ

Я удивился. Но совсем не тому, что украинцы обесточили Крым, взорвав ЛЭП. Я удивился двум вещам: почему они не сделали это раньше, и почему это вызвало шквал возмущения в России. В поисках рационального объяснения, я постарался поместить этот отдельно взятый эпизод в более общую систему координат. И вот к каким глобальным выводам я пришел.

В мире есть одно главное могущество, несколько второстепенных, и множество пассивных объектов в чужой игре — с микроскопическими локальными интересами. Все они называются «суверенными Государствами» и по большей части представлены в ООН. Но сегодня такая формальная суверенность — что-то вроде неудачной шутки. Суверенитет — это мера могущества. Нет могущества, нет суверенитета. По словам американского политолога Краснера: «Суверенитет это организованное лицемерие». Именно.

Могущества в мире распределяются иерархически.

Во главе пирамиды могуществ — США. Их обслуживают ряд влиятельных, подчас строптивых, но всегда лояльных вассалов — Евросоюз, Япония, Турция, а также своеобычные прокси в исламском мире — Саудовская Аравия, Катар и Пакистан.

Следующие по масштабу могущества, способные в отдельных областях даже эффективно конкурировать с США, принадлежат «второму миру» (не первому, но и не третьему): это страны БРИКС и подобные им. Бразилия (обобщенно Латинская Америка), Россия, Индия, Китай и Южная Африка (обобщенно транс-сахарская Африка в целом). Потенциально сюда же можно отнести некоторые исламские державы, стремящиеся быть — насколько это возможно — независимыми от США.

Все остальные не имеют значения и только путаются под ногами, примыкая всякий раз к тому, кто оказывается сильнее в каждом конкретном локальном случае. Они являются лишь предлогами для выяснения отношений между могуществами первого и второго уровней, своего рода Gastarbeitern мировой политики.

США: структура могущества первого порядка

Теперь важное. Структура первого могущества (США) такова: в ней есть высшее выражение, определенное идеологической формулой — либерализм (то есть глобализм или установление глобальной либеральной демократии как сверхзадача), а также два средства достижения конечной цели — победы либерализма в общемировом масштабе —

- мирно-торговый
- военно-силовой

«Торговцы» (голубки) в руководстве США считают, что в пользу либерализма можноуговорить всех остальных аргументами и соблазнительными предложениями, а «силовики» (ястребы), убеждены, что кратчайший способ к этому -- установление твердой американской военно-геополитической гегемонии в мировом масштабе (ведь США и есть оплот либерализма, поэтому чем больше США, тем больше либерализма, чем сильнее США, тем сильнее и глубже либерализм). Между «торговцами» и «силовиками» существует глубинный консенсус: и те и другие движутся к одной общей цели, и те и другие одновременно и сторонники мирового правительства и американские патриоты; все различие только — в выборе средств для достижения единой цели. Они спорят друг с другом, но споры заканчиваются тогда, когда на горизонте появляется могущество второго порядка.

Здесь все начинают действовать заодно: ведь главное их сближает, особенно перед лицом врага и конкурента. Все противоречия здесь носят чисто тактический характер.CFR (Совет по внешним сношениям (Council on Foreign Relations, — прим. ред.) — мозговой центр американской геополитики) и неоконсы, пацифисты и милитаристы США стратегически сущностно едины. Все они прежде всего либералы, а значит, разделяют либеральную идеологию, которую сегодня можно определить как «американскую идеологию».

Если мы поймем это, мы поймем почти всё в устройстве современного мира.

Энантиодромический компромисс

Далее второстепенные могущества. К этой категории принадлежит и современная Россия.

Ее структура напрямую зависит от структуры первого могущества (США) и в целом подобна (с различием пропорций) структуре всех остальных вторичных могуществ. В этой структуре есть также два симметричных полюса — «торговый» (мирный) и «силовой» (военный). Они составляют двуполярное ядро системы управления. Пока второстепенное могущество не стало прямым вассалом США и не превратилось в ничего не значаще третьестепенное могущество, то есть в бесконечно малую величину, оно обладает относительным суверенитетом — не абсолютным (как США) и не фиктивным(дефолтным, по Краснеру), как мелкие страны.

Относительный суверенитет состоит из двух полюсов, мирного и силового, которые, однако, качественно различны. Сторонники мира, полюс «торговцев», представлен идейными либералами (выступающими как проводники гегемонии, в смысле А. Грамши[3], и мирового либерализма), а силовики — «цезаристами» (также в смысле А. Грамши [4]), то есть прагматически ориентированными бюрократами, заинтересованными только в сохранении власти. Если либералы не против изменить баланс отношений с США, постепенно уступив суверенитет (на достойных условиях) первостепенному могуществу (глобализация), то силовики скорее откажутся от либерализма (который для них большой ценности не представляет), чем от суверенитета, поскольку при прямой американской гегемонии власть национальных бюрократий будет либо существенно ограничена, либо вообще передана в руки внешних управляющих (как произошло в России в 90-е).

Однако и либералы, и силовики в структуре второстепенного могущества всегда жизненно заинтересованы в сохранении статус кво. Их устраивает то, как есть сейчас, и не устраивает то, как будет потом (как бы оно ни было). Поэтому оба полюса заинтересованы в том, чтобы все оставалось неизменным. Это приводит к устойчивой и стабильной энантиодромии, то есть к движению одновременно в двух прямо противоположных направлениях: военные выступают за мир (а не за войну, что было бы логично), а либералы — за суверенитет (а не за глобализацию, что следует из идеологии либерализма). Военные не хотят воевать, а либералы сдерживают глобализацию. Так складывается энантиодромический компромисс. Отсюда все виды противоречивых высказываний: Крым наш, Донбасс — их; мы не воюем с Украиной, мы торгуем с Украиной и т. д. Это не просто прикрытие экспансии дымовой атакой умиротворяющей циничной дипломатии, это состояние мышления правящей энантиодромической элиты.

Энантиодромия заканчивается там, где одна из тенденций начинает отчетливо доминировать. Когда силовики понимают, что американская гегемония и либерализм как таковые неминуемо ведут к десуверинизации могущества второго порядка, и это не зависит от того, кто преобладает в США — ястребы или голуби, они смещаются в зонуидеологического нелиберализма (антилиберализма) и готовятся к войне. К настоящей военной войне. Поскольку им понятно, что рано или поздно она будет им навязана, если они будут настаивать на суверенитете.

Когда либералы понимают тоже самое, они переходят границу и прямо предлагают пожертвовать суверенитетом ради мира.

За пределами энантиодромии бюрократы становятся (антилиберальными и антиамериканскими) патриотами, идеологическими патриотами (Россия прежде всего), а либералы из сторонников режима и его элиты — противниками режима и непримиримой оппозицией (России лучше не быть вообще). Либералы в непримиримой оппозиции представляют собой пятую колонну, тогда как либералы во власти — шестую. Симметрично различие между силовиками-бюрократами (внутри властной элиты) и самостоятельным идеологическим ядром патриотизма (державники, сторонники православной Империи, традиционалисты, консерваторы и консервативные революционеры, евразийцы и последователи 4ПТ («Четвертый путь» — практика внутреннего развития, созданная Г. И.Гурджиевым, — прим. ред.)).

Но в современной России — как почти во всех современных могуществах второго уровня — доминирует энантиодромия. Это союз военных за мир с либералами за суверенитет. Они имитируют структуру первого могущества, но это подражание основано на одной принципиальной ошибке: американские элиты идеологическиединодушны, следуют к общей цели и спорят о тактических вопросах — средствах, тайминге процессов, месте и времени проведения той или иной операции, целесообразности, формулах подсчета баланса интересов и т. д., а энантиодромические элиты внутренне противоречивы — либералы ведут в одну сторону, национальные бюрократы (цезаристы) в прямо противоположную. Голуби и ястребы в США — два коня, запряженные с одной стороны колесницы, либералы и бюрократы в России — с разных сторон. Это и есть энантиодромия.

Энантиодромия второстепенных могуществ, находящаяся в концептуальном ступоре, спешит, однако, избавиться от тех, кто ей угрожает: от пятой колонны ультралиберальной оппозиции, бросающей прямой вызов суверенитету, и от убежденных патриотов, настаивающих на нелиберальной идеологии и на неизбежности (рано или поздно, но готовиться надо уже сейчас) прямого столкновения с США. Поэтому внемэйнстрима оказываются и те, и другие. И пятая колонна, и последовательные патриоты (военные за войну) находятся под запретом. Основной дискурс в обществе полностью контролируют энантиодромисты, все более смахивающие на шизофреников.

Если мы разберемся и в этом, то поймем не «почти всё» в устройстве современного мира, но вообще всё. Ведь та же самая схема — mutatis mutandis — работает и во всех остальных державах второго уровня могущества, и даже в тех третьестепенных странах, которые оказывается в поле напряженных противоречий более состоятельных и геополитически масштабных Государств.

Крым без электричества: объяснение

Эти общие формулы объясняют нам причину нашего удивления. Когда мы соединяемся с Крымом в ответ на Майдан, легальность этого признаем только мы и больше никто. И логично, если Киев этого не просто не примет, но начнет прямую «реконкисту», если сможет, а если уж не сможет, то постарается удавить отложившиеся территории любым другим доступным способом. С точки зрения последовательных патриотов в России, это предельно ясно и было ясно с самого начала. Американцы и их западно-европейские вассалы подтолкнули киевскую толпу к свержению компромиссного (энтантиодромического) Януковича, который был и вашим, и нашим, и не вашим, и не нашим (пока сам не запутался). Цель была привести в третьестепенной стране с суверенитетом, близком к нулю, прямо либеральную проамериканскую элиту. Это произошло. Это наносило удар по российскому суверенитету, и тут несмотря на энантиодромию (на сей раз российскую) консенсус (хотя и относительный) торговцев и силовиков ответил воссоединением с Крымом. Не вся шестая колонна безоговорочно приняла Крым, но ей ничего не оставалось делать: кто был категорически против, могу просто переместиться в пятую.

Но радость патриотов была преждевременной: на Крыме все и застопорилось, и в отношении Донбасса снова победила энантиодромия — военные за мир вместе с либералами за суверенитет принялись верстать Минские договоренности [5]. Снова на первый план вышел лозунг: лишь бы не было войны. Торговые переговоры с Киевом продолжилось: никто ни с кем не воюет. Да, война — это мир. Всё правильно. А горы трупов — случайность, внутреннее дело третьестепенной страны. Начались чистки и среди патриотов, возомнивших, что бюрократия, цезаристы и силовики сместились в их сторону, в сторону Новороссии, антилиберальной идеологии и подготовки к решающей войне. Не тут-то было. Энантиодромисты власть держали крепко и от своей формулы отказываться не собирались. Не сейчас.

Но и в Киеве ситуация была не лучше. Сбросив одного энантиодромиста, толпа третьестепенного могущества привела к власти другого энантиодромиста. И этот, в новых условиях, принялся колебаться — ни войны, ни мира, бросаясь от борьбы с повстанцами Донбасса к Минску и обсуждениям цен на газ. В этой-то ситуации двух энантиодромий — при участии двухполюсной американской элиты (всегда продвигающей ситуацию только и исключительно в своих интересах, как торговлей, так и войнами) — и снабжала Украина электричеством отложившийся в пользу России Крым.

До какого-то момента снабжала, потом перестала. Чуть больше войны, чуть меньше торговли. Завтра может быть снова — чуть больше торговли, чуть меньше «Правого Сектора» *, и так в периоде.

В России структурно то же самое, но масштабы могущества иные: различие между относительным суверенитетом и фиктивным все-таки весьма значительное. Оно отчасти нивелируется, правда, тем, что за спиной страны практически без суверенитета маячит тень страны с суверенитетом абсолютным. И вот отсюда стоит сделать важный вывод: как Порошенко договаривается с Москвой, так и Москва договаривается с Вашингтоном. Диспропорция могуществ объясняет, как проходят переговоры: сильный всегда может нарушить любые соглашения в своих интересах — ему за это ничего не будет (если нет более сильного). Слабый же, идя на поводу сильного (торговля, голубки, лишь бы не было войны), всегда зависит от него только всё больше и больше. И если дело дойдет до критической точки, то войну начинать будет в какой-то момент уже поздно. Москва может поступить с Киевом, как захочет, действуя кнутом и пряником. Но точно также и Вашингтон с Москвой.

На это и рассчитывают либералы в Вашингтоне в отношениях с Россией — они готовы отложить войну, чтобы шестая колонна в Москве укрепила свои позиции, внедрила глубже либерализм в элиты и даже массы, рассчитывая, что таким образом разложенное второстепенное могущество само упадет им в руки. Сами американские стратеги (например, Стив Манн) прекрасно понимают что либерализм исторически сложившиеся демократии укрепляет, а недемократические режимы, напротив, разлагает и подтачивает.

Но эта игра продолжается только до тех пор, пока нахождение шестой колонны у власти вместе с гарантированной ей миром (мир в обмен на либерализм) продолжает ослаблять Россию. Если же передышкой пользуются идейные патриоты (а не просто бюрократы), то инициатива переходит к вашингтонским ястребам. Не против голубков и торговцев, как может показаться, а при их благословении. Ведь цель у них — одна.

Вашингтон созванивается с Киевом, и башни электропередач, ведущие в Крым, взлетают на воздух. Со стороны Москвы на это может последовать только энантиодромический ответ: удивление или возмущение. Ведь война — это мир. Не будем забывать.

Таким образом, мы не только устранили предмет нашего удивления, но извлекли из этого незначительного самого по себе эпизода великой войны континентов важный теоретический урок.