ВО ВСЕХ СВОИХ СНАХ

 Считается, что уличными (тротуарными) эксгибиционистами в жизни бывают исключительно мужчины. Вспомните лица таких придурков (если конечно вам приходилось их встречать),  перед тем как они внезапно распахивают свои плащи  и перед глазами ничего не подозревающих дам появляется … - хер. Причём в самом буквальном смысле! Такое позорное явление, к сожалению, иногда бывает. И мы с ним  встречаемся  в жизни, точнее видим это со стороны. Или же наши женщины, сделав «страшные» глаза  и  понизив  голос до шёпота, рассказывают нам про этот «ужос-ужос». А сами потом, когда мы  укладываемся  спать на ночь, устраивают сеанс раздевания с намёком. Я вообще  считаю (но это моё  субъективное мнение), что к эксгибиционизму, всё-таки, больше склонны  женщины, которые удовлетворяют  свои  некоторые потребности  через планомерное обольщение, обнажаясь перед нами. А делают это женщины, только потому, что притянуть к себе мужчин могут лишь красотой, обнажённостью, а чаще  всего  своей хитростью (корыстная форма ума). Раздеваясь перед мужиками и видя их повышенное к себе внимание у женщины повышается самооценка и они от этих гормонов счастья получают  удовольствие, порой  сопоставимое с оргазмом.
К сожалению, с появлением интернета и соцсеточек, такие  потребности  женщины удовлетворяют там, выкладывая в них свою  обнажёнку. Если бы не «мировая паутина», то  уверен, что многие дамы ушли бы «в народ, на тротуары».  Прошу прощения за то, что я так долго и нудно  делаю «подводку» (не путать понятия, я не пью!), но, поверьте, так нужно, чтобы всё было понятно! Итак, к теме…
Целуемся  мы значит с Госей  и потихонечку продвигаемся к главному, к познанию тайны! Малгося так трепетно ко мне прижималась, что я тоже очень трепетно чувствовал  её всю-всю-всю! И даже больше… Ещё бы? Мы ведь были во всём пляжном!  Вот тут-то в Гоське и проснулся её «махровый женский эксгибиционизм», и она захотела увидеть  и почувствовать в моих глазах (и других частях тела) ещё больше восхищения, поэтому она  чувственно мне прошептала: «Хцэшь  разбёрасе и затанцю для тебе приватни танэц?» (Хочешь я разденусь и станцую для тебя?). 
Раздеться - означало полностью снять её закрытый купальник. Только от одной этой мысли закипел мой мозг и началось кипение ещё в одном месте, чуть ниже живота.   Мы медленно, но очень уверенно, продвигались с Госькой  от нашего с ней невинного и немного «рукопашного контакта»,  к полностью «боевому фулконтакту». 
Я, помню, ничего не мог ей на это ответить, потому что у меня наступил молчаливый  клинч, ступор и полный  Ахуй , одновременно! 
А моя  Малгося  восприняла это как согласие и приступила к реализации своей «сладкой  экзекуции». Среди зарослей и кустов  острова была маленькая полянка  в виде амфитеатра  неправильной  формы. Вот там Гося и решила «выступить»  полуусадив,  полууложив меня римским патрицием в  главной и единственной ложе  амфитеатра. Ну, может быть, там  где-то ещё пару вуайеристов спрятались, тоже с нетерпением ожидая этого нашего шоу. А шоу  ведь должно продолжаться, как пел великий Фредди Меркьюри. И оно продолжилось!
 Госька напевая песенку Северина Краевского  «Ниебо з мОих строн»  (Небо в моих краях) эротично исполнила пару-тройку танцевальных «па» и приступила к главному! К стриптизу! Она «сменила пластинку», и стала напевать что-то более чувственно-эротичное:

Короткий миг в пустом отеле в коридоре.
Сплетенье  рук. Блеск глаз на пляже. Тёплый бриз.
Письма помятый в спешке лист.
Снежинкой - радостная мысль.
Как это мало, моё сердце, чтобы жить.
Беги, рассвет спешит,
Ведь позже  вспыхнет стыд,
Никто уж не простит мне  холод губ твоих.

На этой  благостной  ноте Малгожата  стала медленно снимать свой купальник. Я, конечно же, тогда очень часто видел обнажённых женщин. Причём много и сразу, потому что видел их, подглядывая  по субботам в женской бане. Но ведь это, как говорят в Одессе – были «две большие разницы»! Там происходило  что-то похожее на картину Карла Брюллова «Последний день Помпеи», а здесь, однозначно, был  Боттичелли –«Рождение Венеры»! Всё-всё  было «в ноль», даже размер Госькиной  груди  и вуайеристы сидящие на заднем плане холста (у нас на острове они прятались  в кустах). Вот ведь что тогда  сделало увиденное  мной красивое тело Малгоси,  оно просто сосредоточило  меня  на  это «божественное созерцание»! 
А Гося продолжала… Она перестала  напевать и перешла  просто к конкретным словам, приближаясь ко мне всё ближе и ближе и чувственно-томно, при этом, спрашивая: 
«Хцешь мне? Вэсь и закохай!»  (Хочешь меня? Возьми и полюби!).
 Но вдруг, как мне тогда показалось, прямо  с неба прозвучал «глос ойца небесного» в исполнеии пани Мозолевской, которая  почти как библейская «иерихонская труба» проорала:
 «Малгожата! Опоментайсь!» (Опомнись!)…

       ВО ВСЕХ СВОИХ СНАХ

Каждая  женщина хороша и желанна ровно до тех пор, пока она загадочна. Вместе с тем истеричным «гласом небесным», воспроизведённым  пани Мозолевской, у Малгоси моментально, буквально на моих глазах,  пропала  чарующе-желанная  привлекательность её наготы. Она как-то сразу скукожилась, сникла, сложила «крылья» и стала похожа на худосочного, синего цыплёнка для супового набора. А потом  Госька с ужасом на лице, абсолютно голая, бросилась  бежать, но с острова  ведь, как с подводной лодки, никуда не денешься?!
 А у меня тогда просто напрочь отрезало все мои желания, даже самые сокровенные, исполнения которых я хотел попросить у Деда Мороза  аж на будущий  Новый год. Сразу после того вопля, из зарослей  ивы, Всевидящим Оком Святой  Инквизиции,  вышли сурово-строгие пани Стася и моя бабушка. Сзади них смущённо болтались  брат Госьки Тадеуш и вероломный  перевозчик через эту почти библейскую  реку «Стикс»  Альфоня Тышко (он же ХарОн  из преисподней). Пани Мозолевская  сразу же стала кричать и ругаться. Оно понятно, ведь мы с Госькой  не школу прогуляли  и не набедокурили, разбив камнем окно в школьной учительской.  К всеобщему ужасу наши  с ней фантасмагорические  реалии  были  из  разряда - «только для взрослых».  А ведь  даже те, кто изображает  истовость в вере наш случай  считали,  чуть ли не смертным грехом, «по совокупности». «Явление»  моей бабушки и пани Стаси  на остров  объяснялось  просто – Ленка Лукашевич, отпущенная нами «до поры, до времени», попалась «на глаза» тётке Малгоси, у которой  было  уникальное качество «всегда и везде пролезать без мыла и, при этом, становиться там затычкой». Тётя с пристрастием «допросила» Лукашевичиху,  Лена «сдала»  нас, но не сразу, немного  побалансировала, а вот Альфоня  «слил» всё сразу, да ещё и вызвался  быть их перевозчиком через «реку смерти» на остров. Нашу с Госькой реку смерти! Иуда! Тётка орала на нас так, что в округе завыли  почти все собаки. Она ещё и материлась, при этом так, что даже Гданьские портовые докеры, услышав «образчики» её ругани, стали бы заинтересовано записывать это в свои блокнотики. И хотя польский мат не такой богатый как у нас  в «Великом и Могучем», но есть и в нём некоторое «зерно» и «перлы»! Так, например, о себе я с удивлением  узнал, что кроме того что я «пердолёный кавАлер  (долбанный  кавалер-ухажёр», но при этом я ещё и «курва  пердолёная» (тоже долбанная, но уже сука!). Нифигасе  «два в одном»?  
С острова мы уплыли на разных лодках. Я с бабушкой, а все остальные с кланом Мозолевских. Абсолютно всё про нас с Малгосей, у «Вильяма, понимаете ли, дорогого нашего Шекспира». 
Нет повести печальней в свете, чем обо мне (Монтекки) и Госе  Капулетти!
А на следущий день автобус «Гродно-Рига»  умчал меня  в «ссылку». Бабушка с дедом решили, что, пока всё успокоится, мне нужно «отсидеться-перекантоваться» у моей родной тёти в Риге…
С Госей нам тогда не дали ни поговорить, ни даже попрощаться. Всё у нас с ней закончилось, даже не начавшись. 
Но наша с Вами жизнь настолько удивительна и непредсказуема, что иногда  любит преподносить неожиданные сюрпризы и делать щедрые подарки.. Именно так и произошло у нас с Малгосей через двадцать лет…
Завтра обязательно расскажу!

Борис Дедолко пишет:

     (он же ХарОн  из преисподней)...

По созвучью сразу вспомнился преподаватель теормеха ХарУн. 
Как вспоминал в свое время на сайте ЛАЮ (Андрей Лукьяненко, Вечная память Андрею), одним из тезисов Харуна при общении с нашим братом было такое изречение: "Я буду искать в ваших головах крупицы знаний, как верблюд в пустыне ищет капли влаги"... 

Боря, продолжение истории ждем с нетерпением! 

Спасибо, дружище! Рад стараться, но не сегодня. Только появился «на базе». Рассказ пишу , что называется, «с колёс». Теперь только завтра! Там будет удивительное продолжение! Просто сказочное! Но, было…😊🤝

ВО ВСЕХ СВОИХ СНАХ

 Итак, меня «услали  и спрятали»  у тётки в Риге, а Малгося, спустя некоторое время, вернулась  к себе в Польшу. Как в той старой песне «дан приказ ему на запад, ей в другую сторону». Страсти  в нашем маленьком Друскининкае  после  громкого, сексуального скандала  «малолеток»  не утихали ещё минимум месяц. После расставания  мы  с Госей  не переписывались и вообще  никак больше не общались. Интернета тогда не было, Вайберов с Ватсапами тоже ещё не придумали, да и Ю-туб не работал (впрочем, как и сегодня…).  А ещё мы не могли общаться, потому что в те времена, под зорким и внимательным оком доблестных надзорных органов СССР, сделать это было практически  невозможно. 
Прошёл  год после известных событий, я закончил  школу и поступил в военное училище, а моя «маленькая» Малгося, ни много, ни мало, «подбива унивЭрситэт Варшавы»  (покорила Варшавский универ). Эти подробности  я узнал от своей бабули. Она, как бы случайно и невзначай, озвучила это событие вслух, а я услышал, но не стал уточнять детали, ведь каждый из нас уже шёл по жизни абсолютно своей дорогой. За всё это и последующее время мы не слышали, а потому и не знали друг о друге почти ничего. Но, видимо, наши судьбы всё-таки незримо переплелись и воспоминания о той чистой и незамутнённой любви, нет, да и  всплывали  в моём  сознании. Я иногда перебирал в памяти, как мы с ней часами говорили «обо всём и ни о чём», и нам было так интересно, что просто  не могли остановиться. Вспоминал, как мы смеялись тогда над  общими шутками, и, конечно же, вспоминал  тот  её «танец любви» на нашем  острове Любви. Хоть и жили мы далеко друг от друга, да ещё и в разных странах, но даже на расстоянии, что-то цепко держало и не стирало  из памяти все эти совместно пережитые моменты. Наверное, потому, что сердце всегда хранило эту нашу с Малгосей  так и неосуществлённую  любовь… 
 Уже к началу «лихих девяностых» не стало большинства участников и свидетелей  нашего «громкого»  с Госькой  романа. Они тихо «ушли за Радугу» и стали  наблюдать за нами, оставшимися, добрым  взглядом, помогая и защищая. Абсолютно точно это знаю, потому что бабушка помогала мне оттуда уже не раз. Царствия  ей Небесного! 
Послужив и «поколесив» по той нашей большой стране СССР, я, к моменту развала Союза, служил в Красноярске. После этого случившегося  коллапса сразу перевёлся в Министерство Обороны Белоруссии и «засучив рукава» многотрудно работал, надеясь, что «сделав много, я и получу много». Хорошо помню, как не вылезал из командировок – Москва, авиаремонтные  и двигательные заводы в России, Украине, Болгарии, Польше. С «Полонией»  (одно из самоназваний Польши) у нас были, пожалуй, самые плотные деловые контакты. Ближайшие соседи, ведь! Они, при этом,  уже тогда претендовали на свой особый статус, лезли к нам везде и всюду. Ещё моя бабушка говорила, что «поляк это точно не национальность, а скорее – профессия».  Я  раза три был в Польше, на их разных ремонтных заводах. Наше  сотрудничество, на самом деле, было достаточно успешным и взаимовыгодным. В очередной раз  приезжаю в Варшаву, чтобы подписать договор  (слова контракт  тогда ещё не было в обиходе)  на ремонт в  Беларуси  их авиатехники. У нас тогда наметилось плотное и выгодное сотрудничество с фирмой PZL (при их Министерстве Обороны). Прошли  переговоры  о намерениях, уточнении деталей, личное знакомство с «направленцами» и исполнителями. Меня представили  очень красивой женщине - пани Охочинской, возглавлявшей департамент ремонта и закупки комплектующих. Она должна была подписать договор и курировать его исполнение. Когда нас знакомили, я обратил внимание на то, как странно эта пани смотрела на меня! Её умные глаза меняли смысл взгляда и смотрели  сначала  ошеломлённо-изумлённо, потом восхищённо-восторженно, а потом уже, почему-то, насмешливо!
 Когда мы перешли планировать  наше дальнейшее сотрудничество  в её кабинет и  остались  вдвоём, то пани «Охочиньска»  неожиданно по-русски  насмешливо меня спросила: 
«Болек! Неужели я настолько изменилась, что ты до сих пор не узнал меня?»
Сказать, что я тогда удивился - ничего не сказать! Наверное, именно поэтому моё лицо даже не успело отреагировать  на мелькнувшую догадку и не показало  никаких своих эмоций. У пани Охочинской, был очень остроумный  взгляд, явно не женский ум и абсолютно бесконечное внешнее обаяние. Я не поверил своим глазам, когда, наконец разглядел, что это, действительно,  была моя Госька. Повзрослевшая, оформившаяся  как надо, очень стильно и модно одетая. Только это была уже не моя «принцесса на горошине»,  а скорее – «королева-мать»!  Со всеми сопутствующими её «королевскому величеству»  атрибутами  и даже полномочиями.  Единственные слова, которые  я смог тогда ей ошеломлённо  сказать: 
- Гося! Неужели  это ты?
- Нет, дорогой мой Горацио, я тень отца Гамлета, а ещё скорее  его бесстыдной  мамы - Гертруды! Болек, а это точно ты? Ответь мне, я правда так сильно изменилась и дай я тебя, наконец обниму, мой дорогой! 
- Нет, конечно, ты не изменилась, ты стала только лучше и ещё красивее… ,Ответил я с улыбкой.
После этого мы с ней крепко обнялись, «сведя на нет» весь официальный деловой  протокол, но обнялись без фанатизма, а просто как друзья детства. Потом, напрочь, забыв про договор-контракт  между странами, стали живо говорить о нас, о той нашей встрече в Друскениках, о родных, близких  и просто общих знакомых. Рассказывая о себе, Малгожата  явно чего-то не договаривала и за её  поверхностными  фразами  звучали  сожаление и тоска.  Но  в её неистребимом оптимизме явно читалась  и надежда…
Мне тогда вдруг показалось, что эта наша встреча с ней станет не просто деловым  сотрудничеством, а  настоящим  пересечением  наших жизней…

Борис Дедолко пишет:

- Болек, а это точно ты? Ответь мне, я правда так сильно изменилась и дай я тебя, наконец обниму, мой дорогой! 


 

Болек, даже страшно подумать, что будет дальше! 
Лёлик.