Не знаю, Борис, читал ли ты высказывание Паустовского о писательском труде? Если нет, то сам идёшь по правильному пути: "...главное для писателя - это с наибольшей полнотой и щедростью выразить себя в любой вещи, а также своё время и свой народ. В этом выражении себя ничто не должно сдерживать писателя - ни ложный стыд перед читателями, ни страх повторить то, что уже было сказано (но по-иному) ранее другими писателями, ни оглядка на критиков и редактора." И ещё:"Сознание во время работы вызывает вихри, потоки, каскады новых мыслей и образов, ощущений и слов. Поэтому иногда человек сам удивляется тому, что написал." Вот так сказал классик...

Сергей Хилько пишет: Вот так сказал классик...

Сергей Николаевич! В моём случае, мне об этом два классика сказали! Паустовский и ты! Я тебя давно уже таким считаю и, как Маяковский «чищу себя, но не под Лениным, а под Хилько!»
Спасибо, на добром слове, дружище!

Ну, Борис Евгеньевич, не надо вгонять меня в краску, вряд ли такую похвалу смогу я принять. А пока все спят - вспомню ещё пару интересных моментов о поездке в Америку.
Однажды нас пригласили в какую-то фирму, где каждому гостю подарили по ,"Полароиду", помните такой фотоаппарат с моментальными снимками. Это было круто! В то время их было не достать, да и стоили они прилично. Радости нашей не было предела, мы тут же начали снимать всё и всех, кто попадал в поле зрения. Выдали нам по 3 кассеты по 10 фото. Американцы вытащили проектор и стали по схеме объяснять назначение и функции каждой кнопки, а потом ещё показывать принцип работы на самом аппарате. Никто никого не слушал, на что принимающая сторона обиделась, потому что к концу их тренажа у нас был только один вопрос:"Почему дали так мало кассет?" Просто они не могли оценить скорость нашей "соображалки". Да и на всех других официальных мероприятиях бросалась в глаза их явная приверженность к протоколу.
Запомнилась такая встреча с эмигрантами с Украины, которые прямо на улице торговали латиноамериканскими шляпами, пончо и прочей индейской атрибутикой.Мы были в форме, а услышав русскую речь, подошли пообщаться с ними. Нас они встретили недружелюбно, типа: "вас тут только не хватало, чего припёрлись..." Разговора не получилось.
Такая особенность из жизни копов - им разрешено заниматься бизнесом, многие из них имели свои магазины, в основном спортивной направленности, а также магазины с инвентарём для дайвинга - ласты, маски, гидрокостюмы, акваланги, а также цепи, тазики, цемент. В служебное время копы не должны появляться в своих магазинах - это единственное ограничение.
Полицейские были в основном от 40 до 50 лет, многие прошли Вьетнам. Для выхода на пенсию нужно иметь 20 лет выслуги, пенсия составляет 80% от заработка.
Время нашего пребывания в Медфорде подошло к концу и после торжественного общего ужина наша группа направилась в Вашингтон, округ Колумбия. Вместе с нами отправились несколько сопровождающих из местных.

Сергей Николаевич! Ты, написав о приверженности америкосов всегда соблюдать протокол и инструкции напомнил мне шутку, которую я услышал в Америке! На пакетике с солёными фисташками к пиву было написано:
«Чтобы съесть орешки нужно открыть пакетик и очистить фисташки!».
Почти как в том анекдоте, когда блондинки просят запретить анекдоты про тупость женщин-блондинок, а америкосы просто просят запретить анекдоты про тупость!

Итак, продолжаем читать двваиушников, делившихся своими воспоминаниями теперь уже немало лет назад на старом сайте.
Сегодня пара рассказов от Валентина (выпускника 27 роты 93 г.в.)

Гарнизон Степь.

Вспомнил первое моё осознанное знакомство с гарнизонной жизнью. И так вышло, что знакомство это произошло через два года после выпуска. Случилась командировка в Степь. Нас, всех спецов по 1-2 человека по каждой специальности бортом доставили на аэродром. По прибытии нас ждали великие мытарства по поводу размещения. Сначала хотели разместить в казарме с бойцами, но бдительное ухо тамошнего комбата базы распознало характерное бульканье ГСМа в наших тугих баулах и с фразой -"На х...", от этой мысли решительно отказались. Следующим пунктом нашего размещения было здание, издалека напоминающее большую землянку под крышей из шифера. Шифера даже почти не было и уже потом, когда ночью случался дождь, приходилось срочно производить перепланировку размещения кроватей, чтобы кого-нибудь случайно не залило.
Там, в Степи, в гарнизонной столовой, день где-то на третий мне повстречалось знакомое лицо. Как потом выяснилось, парень из 28-й роты, по-моему по имени Трофимов Саня. Как мог оказаться ПВОшник в бомбёрском полку? Оказывается очень просто.
Наш выпуск распределяли по штабам Армий. Их выпуск распределили по штабам Корпусов. В Чите ВВСовский штаб находился в центре города, а ПВОшный в Атамановке. Вот их на вопрос "Где штаб лётчиков?" и отправили в ВВСный штаб. А там ребята ушлые. В то время дефицит кадров был, вот их по-быстрому и определили в ВВС. Так двое парней из 28-й попали в Степь.
Вот этот Саня, после братания и душевного возлияния, вызвался показать нам красоты гарнизона. Что больше всего поразило, что в пятиэтажках просто не было первых этажей. Вернее они были, но как будто после лёгкой атомной бомбардировки. Ни окон, ни дверей, ни сантехники, всё ободрано, обос.... Жизнь начиналась со второго этажа. Причём в самих квартирах отличие было лишь в том, что там было светло и был унитаз. Каждую зиму, примерно в Новый год вся теплотрасса перемерзала оттого что кочегары тоже люди и едины со всем народом в плане праздника. После этого все дружно ждали весны, а лучше лета. Так происходило из года в год.
Недалеко от гарнизона находилась зона, рядом с которой расстилалась тополиная роща, посаженная освобождающимися зэками. Причём зэки эти после освобождения (вернее некоторые из них) далеко не уезжали. И одним из развлечений этих экземпляров было в день зарплаты поохотиться на военных.
После этих прелестей моё убеждение, что Братска - это дыра, изменилось. Братск -- это счастье!

События эти происходили на очередных КШУ.
Связь вообще штука тонкая, а военная связь ещё и легко ранимая. Особое место среди военной связи занимает связь ЗАС. И имеет она вредную привычку пропадать именно тогда, когда нужна больше всего. Начальником связи в Братском полку был майор П. На командном пункте "войнушка" в разгаре, уже противник нанёс массированный удар. 350-й полк, силами первой эскадрильи готов показать супостату кто, где и зачем зимует. Требуется чтобы НШ Корпуса по секретным каналам связи отдал приказ..., а ЗАС не работает.
Вызывают майора П., который настойчиво пытается починить это чудо военной мысли. НШ распекает парня по телефону, что говорит - не слышно, но по позе и мимике П. можно понять, что не благодарит за службу. Звучит: "Есть"! П. уходит.
Проходит время, эта картина повторяется несколько раз.
Когда в очередной раз за П. прибежал боец, мол:"Тов. майор, вас хочет НШ", он ответил:
-- Скажи что майор взял верёвку и пошёл в сторону леса.
Бойцу по @уй. Он возьми это и скажи...
На том конце провода нервная пауза... Потом крик:
-- Боец... Товарищ солдат, верните майора, быстро! Бегом!!!

Потом на каждом подведении, целый год командир вспоминал это, пока не был назначен новый полковой рас3,14здяй.

Тоже отмечусь «неопубликованным»

ИСКУССТВО ЗНАКОМИТЬСЯ

Всем привет, уважаемые, коллеги! Сегодня короткий блиц – экспромт. Очень уж я занят, но долг – прежде всего! Дал слово – ДЕРЖИ!
«Везде долги: мужской, супружеский,
Гражданский, родственный и дружеский,
Долг чести, совести, пера!
И кредиторов до хера…»
Улыбну Вас реальными случаями из своей курсантской жизни, свидетелем которых был лично. Помните процедуру первого знакомства с преподавателями – офицерами, которые начинали «читать» у нас новый предмет? «Препод» по журналу называет фамилию, курсант, услышав свою фамилию, отвечает «Я» и встаёт, чтобы представиться. И так дальше, по очереди. В нашей роте был парень «исчезающе» маленького роста. Ну, уродился он такой, наследственность отягощённая, а может не вырос пока, а накапливал потенциал и продолжал ещё расти. Дошла очередь до этого нашего невысокого Сани. Полковник преподаватель называет его, Сашка встаёт и говорит «Я». Продолжает стоять, ожидая команды сесть. «Препод» глянул на него и возмутился: «Вставать нужно, товарищ курсант!» Народ ржёт, понимая в чём прикол. Кто-то подсказывает офицеру, почти как в фильме «Кавказкая пленница»: «А он стоит, товарищ полковник!». «Препод» не поверил, подошёл, посмотрел и смутившись приказал садиться… пока.
Ещё случай из такого же протокола – знакомства, представления. Мой хороший друг однокашник, попался в самоволке офицеру-преподавателю ФИЗО (курсанты «ласково-любя» звали его КИНГ-КОНГ). Шансов убежать (думаю даже выжить!) у Серёги не было никаких. «Препод» даже предупредил, чтобы он не вздумал бежать – будет только ХУЖЕ! Серёга внял его увещеваниям и просто тихо молился Богу. Кинг-Конг спрашивает фамилию, Сергей честно называет – ДУДЫГИН! ФИЗОшник аж взвизгнул: «Ты ещё и издеваешься, что-ли? (и трансформировал фамилию) в ЗАБУЛДЫГИН!!! Надолго тогда наш Серёжа заполучил этот обидный псевдоним! И ещё из того же ряда. Идёт процедура знакомства с новым преподавателем. Офицер называет очередного курсанта, отчаянно - нещадно перевирая его фамилию. Он вместо «курсант Лехуш» называет бедолагу «курсантом ЛеХУЙ». Думаю, что Вам не надо говорить о том, как на все пять лет учёбы Володя стал «ЛЕхуем, ЛехуЕвичем, или просто ХУевичем!» Мы же были «добрыми курсантами»?!
«Как доброты немерено, самоуверенно похерено!»