Русь – матушка. Болота, комары. Командировка обычная, за исключением того, что люблю я все это. И болота и комаров и работу свою.
Селюсь в ведомственную гостиницу. Чисто, уютно. Ужин в столовой. Променад перед сном. Поселок поделен на две половины. Одна благополучная на показ заселена работниками компрессорной станции. Другая? Другая как обычно. Домишки однобокие, копченые окна. Грусть.
Уже смеркалось. Набрел на краю поселка на «живописное» место. Лавка, ива, пруд. Присел. Курю и смотрю на округу. Очень скоро привлекаю к себе внимание. Компания мужиков, что недолго смотрела в мою сторону из-за забора кривого проулка выслала ко мне парламентера.

Возраста «бесконечного» промежутка от 30-ти до 70-ти и совершенно биндюжного вида, тот засеменил в мою сторону. Присел рядом.
- Угости мужик сигаретой.
И не просьба и не угроза. Повод познакомиться скорее. Достал пачку и пихнул ему в лапу.
- Кури!
- Ты со станции, что – ли?
- А тебе – то?
- Ну так я. Да я там всех знаю. На местного не похож. Ты командированный?
- Вроде того. Разговор без смысла и с известным результатом. Предложат на троих или денег станут занимать? Но мужик не опережал событий.
- Я там пять лет отмантулил. Смотрю на него. Интереса он во мне не вызывает, но и прогонять его, охоты нет.
- Выгнали?
- Ага! За спирт.
- Воровал что ли?
- Да откуда у них. Пили покупной. Возил нам один за соляру… Затянувшись крепким «Мальборо» мужик щурился и смотрел на меня серыми выгорелыми глазами.
Сколько же ему лет? - подумал я про себя. Неожиданно, он меня отвлек.
- Вот ты знаешь, сколько у нас в авиации спиртяги было? А?
- Много , наверное. Только тебе откуда знать сколько там спирта.
- Да тыыы!!! Он вскочил, бросил окурок. Плюнул.
- Пехота ты. Я небо руками трогал. Ты хоть служил сам то? Он стоял уже напротив меня, запихнув руки в карманы. Надулся как рыба камень. Смотрит вроде и с вызовом даже. Странный и жалкий у него вид был в тот момент. В любом другом случае я наверняка ушел. Бросил его. Может и ударил, если стал бы буянить и хватать меня за грудки. Что меня остановило?
- Не пыли! Присядь. Покурим еще. Я сам из авиации. Коллеги мы!!!
- Дела!!! Вся напускная грозность с него слиняла. Он упал на лавку рядом и потянулся к пачке сигарет. Затянулся, закинул ногу за ногу и вальяжно пуская дым доверительно спросил.
- Срочную?
- Нет, после училища. Теперь, наверное пришла его очередь удивляться. Сделано это было привычным уже мне способом. Сигарета снова полетела в пыль, снова он вскочил и стоял в знакомой позе передо мной.
- Дела!!! Зёма, а какое?!
- Дэпилс.
- Пиздишь.
- Ни к чему мне. Второй фак. Выражение опухшего его лица поменялось. Стало растеряно - удивленным. Он затих. Почесал вихрастую, сальную шевелюру. Весь его вид выражал растерянность. Сел со мной рядом и затих. Я с интересом следил за этой метаморфозой.
- Так мы с одной кадетки… Может и мне пора было удивиться? Я давно знал, что на компрессорках работает наш брат, особенно эсдэшник. Может не готов был к такому его виду? Решил продолжить.
- Ты с эсдэ?
- Ну. Это бурчание не выглядело убедительным.
- Не понял. Факультет то какой?
- Да первый говорю, че ты… Он махнул рукой и отвернулся. Уже не любопытство, а что то пока непонятное зашевелилось у меня внутри. Вот встреча. Я снова протянул ему пачку.
- Закурим? Он молчал. Отвернулся и только махнул рукой. Тихо встал и сделал пару шагов от лавки. Обернулся и сказал:
- Я там. Завтра. Ты в гостинице? Подойду. .. и пошел уже не оглядываясь в мою сторону. Я сидел и курил. Останавливать его не хотелось. Да и сам он всем видом своим показывал, что это ему не нужно. Повернул за забор и пропал из вида.

Новый день замотал меня совещаниями. С раннего утра мы носились по станции. Выезжали на трассу. Ужинали в компании руководства. Я не выпускал из головы вчерашнюю встречу. Все время шел перебор знакомых лиц с «первого», но ни одно не подходило. Решил положить конец бесполезному занятию. Подсел к начальнику службы безопасности. Бобалагурили. Сам он оказался из «запасных», заканчивал автомобильное. Махнули по пятьдесят за братство ВС. Еще пару раз за ПВО страны и сухопутные. Про вчерашнего знакомого он заговорил сам.
- У нас тут один ваш работал.
- Да ну? Я сыграл изумление
- Серьезно
- А где теперь? Автомобилист потянулся за бутылкой и налил нам еще.
- Уволили. Зaeблиcь в конец и уволили. 
- А где он теперь то?
- Да хрен его знает. Живет вроде в поселке. Опустился ниже некуда. Конченный он… Рука его потянулась за рюмкой.
- Давай лучше авиация выпьем. Чокнулись. Водка мне не пошла. Рюмку я отставил и сидел замкнувшись.
- А зовут его как?
- Не помню… Вроде Летчиком… Имени не помню. Да ты его так по поселку спроси. Все знают. Я смотрел на него и удивлялся тому гадливому чувству, которое вызывала во мне его хмельная морда. Нормальный он парень вроде был мне еще пару минут назад. Чтобы не продолжать беседы я встал из за стола. Пить не хотелось. Сходил в номер за курткой, взял бумажник и новую пачку сигарет. Вышел на улицу и пошел по вчерашнему маршруту к пруду. Место было занято. На лавке шумела компания малолеток. Пили пиво. Резвились. Несколько минут я приглядывался к этой стае, потом закурил и двинулся в их сторону. Заметив незнакомого они затихли.
- Пацаны! Где Летчик живет? Тишина. Из толпы вышел один. Кряжистый.
- А чего надо?
- По работе я.
- А курить есть?
- Будет, если покажете. Стая молчала, потом потеряв ко мне интерес продолжила набирать гомон. Я остался один на один с парнем. Стояли и смотрели друг на друга.
- Ты за Ленкой? Я удивился.
- Какой Ленкой? Летчик мне нужен.
- Харош, дядя. Накой тебе Летчик. Дочь это его. Соска. Смотрел он на меня с вызовом и не боялся. Толпа молодежи снова притихла и уже вслушивалась в наш разговор. Решил разрядить и улыбнулся.
- Нет, пацан. Мне Летчик нужен. Служили мы вместе в армии.
- Ааа! Понятно. Он сверлил меня глазами.
- За железкой они живут. У оврага. Там три дома. С сараем на переду их. Развернулся от меня и пошел в раскачку к лавке. Дом за оврагом на глинистом косогоре я нашел сразу. Постучал в ржавый почтовый ящик.
- Хозяева!!!
- Вы к кому?
Я обернулся. Передо мной стояла пацанка с коротко стриженой головой. Не красавица и не урод. Таких наверное тысячи, а может миллионы. Только вот глаза ее были невероятной синевы. Не голубые не серые, а синие. Такие , как майское небо.
- Мне человек нужен. Сказали, в этом доме живет.
- А тут только мы с отцом…
- Значит твой отец мне и нужен.
Она немного удивилась. Пожала плечами.
- Заходите. Только , может его дома нет.
- Подожду.
Пошел за ней через двор. Кругом все было чисто. В доме она предложила мне сесть за стол и вышла . Я стал осматриваться вокруг. Обычная русская изба - пятистенок. Комната, в которой я сидел наверное была кухней, больше половины которой занимала русская печь. Настоящая , с подом. Из угла, через мутное стекло оклада строго глядел Спас. Ничего особенного. Дом как дом. Ожидал , наверное увидеть худшее. Вернулась хозяйка.
- Чаю может хотите?
- Нет, спасибо.
Закралось даже сомнение, вдруг я ошибся. Решил проверить.
- Как тебя зовут?
- Лена.
- Меня Дима.
- А отчество?
- Я улыбнулся.
- Можно без отчества. А правда, что батька твой в авиации служил?
- Ага! На севере. Только я малая еще была.
Девушка мне решительно нравилась. Я уже разглядел ее всю. Не очень высокая, плотно сбитая в плечах. Вся крепкая как грибок - боровичок.
- А в поселке давно живете?
- Давно. Еще и мамка с нами жила.
- А где она теперь?
Лена пожала плечами.
- А кто знает. Каталась по трассе вроде с дальнобойными. Может прибили где.
Говорила она про мать равнодушно, словно о чужом человеке.
- А папка?
- А папка вино пьет.
- А ты?
- Не! Я не пью.
- А где папка работает?
Она прыснула.
- Да кто ж работает, если вино пьет. В лесу иногда ...
Мне показалось, что я говорю со взрослым, много жившим человеком. Она не грустила и не жаловалась. Не клянчила. Спокойно говорила со случайным человеком о жизни близких. Не было в ней той инфантильности, которую встречаешь порой у взрослых и пресыщенных людей, которые от пустоты смотрят дневные шоу. Судачат о них, кого то осуждают. У девушки, что стояла со мной посреди этой полуразваленной избы было все простым и ясным. От этого бесконечно человечным. Правдивым. Это стояла передо мной сама жизнь!!! Я смотрел в ее бездонные синие глаза и вспомнил как парень бросил мне про нее. Соска! Так говорят обычно о деревенских пoтacкушкax, но девушка не была на такую похожа. Может я слишком внимательно ее разглядывал и она смутилась. Потупила глаза. 
- А вы к папке зачем?
- Да вроде служили мы с ним. В армии.
- На севере?
- Нет. В Прибалтике.
- Ааа.
Она потеряла ко мне интерес и принялась хлопотать вокруг стола. Я встал.
- Сидите. Вы мне и не мешаете.
- А ты знаешь, что папка твой еще и в Прибалтике служил?
- Да вроде.
В голосе звучало равнодушие. Мне показалось, что ей было все равно где служил отец. Да и я наверное начинал ее раздражать. Решил уйти. Она меня не задерживала. Уже у порога обернулся. Лена спокойно смотрела на меня.
- Я скажу папке, что вы заходили.
- Не надо. Я сам.
Почему то смутился. Вышел.
Всю дорогу до гостиницы я курил. Ни о чем не думал. Вспоминал Ленкины глаза. Таких синих я точно никогда не видел.
Уже перед тем как лечь спать вышел на балкон. Смотрел в черноту. Зачем я к ним пошел? Досадно как то было и муторно. Поймал себя на мысли, что не узнал даже как зовут моего сослуживца. Он остался без имени, просто Летчик. Сам ко мне он так и не зашел.
Через день я уехал из поселка.
Вернулся я в него через год. Встреча не забылась. Но больше всего хотел узнать о судьбе «Синеглазки» , как про себя я стал называть Летчикову дочь. Я постоянно о ней рассказывал знакомым. Самое главное пытался узнать, может кто видел такие синие глаза. Мне удивлялись. Говорили - линзы. Я смеялся. Работы было много. Вечером уставал и вспоминал, что хотел спросить про Летчика , уже засыпая. Все решилось само собой.
Возвращаясь с трассы и чувствуя жуткий приступ голода завернули на заправку около которой в большой рубленой избе было устроено кафе, где по словам аборигенов очень вкусно кормили. Сам я ни разу там не был. Спрыгнув с высокой подножки вахтовки я потянулся. И замер, читая надпись. «Синеглазка».
Официантка приняла заказ. Ожидая пока его приготовят почти все потянулись на улицу. Внутри не курили. Я еще раз посмотрел на вывеску и спросил.
- Название странное.
- Ааа! «Синеглазка» - то? Это откликнулся сидящий со мной водитель вахтовки. Он курил и жмурился на солнце.
- Тут история.
Я насторожился. Нетерпеливо встал прямо над ним.
- Что за история?
- Да работал на компрессорной у нас мужик. Летчиком все звали. Выгнали за пьянку. А тут дочка его.
- Что работает?
- Какой. Убили ее тут зимой.
Я похолодел.
- Как убили? А вывеска? Почему вывеска?
- А что вывеска? Висит. Тут точка на всю трассу известная была. Девки с нашего и других поселков гужевали. А вот эта дочка Летчика самая известная была. Глаза синющие у нее были. Я не видел.
Говорил он привычно и без прикрас. Дотлевшая до фильтра сигарета обожгла мне пальцы. Бросил ее и пошел внутрь. Тупо сидел за столом.
- Ты чего, Владимирыч? Окликнул меня техник участка. Я отмахнулся. Подошел к перегородке, за которой как скала возвышалась ярко накрашенная тетка в чепце. Оглядел ее. Ткнул пальцем в ряд водочных бутылок.
- Дайте одну.
Вышел и сел на лавку в курилке. На глаза опять попалась вывеска. Я вспомнил Ленкины глаза. Синие. Синие как небо, которое было надо мной.
- Авиатор! Летчик,  твою мать!!!
Пил водку, курил и плакал. Плакал я ребята.