Серёж! Спасибо, дорогой, за интереснейшую инфу! Знать бы мне эту твою информацию-инструкцию в школе - не наломал бы некоторых дров! А то,  было написал письмо на «Голос Америки» в Вашингтон с заявкой на  исполнение композиции Deep Purple. Ты правильно  говоришь, моё письмо тогда дальше почты военного городка не ушло. А на следующий день со мной уже беседовал особист отцовского  полка. Эх! Ведь интереснейшая жизнь у нас была в СССР?
Васк in USSR!?

Ковалёв Сергей пишет:

КАК МЫ СЛУШАЛИ СЕВУ НОВГОРОДЦЕВА-2

 ... Дал пластинку «Fallen Angel» группы «Uriah Heep» и включил таймер на шахматных часах. Меня поджимало время, ибо до конца отпуска оставался один день. В желании порадовать музыкантов 13 роты новой качественной записью альбома любимой группы, пришлось идти на кабальные условия записи. 

Точно, Сергей, могу подтвердить, именно этот альбом «Uriah Heep» был в ходу и в нашем классном отделении. 
"Падший ангел" вышел в 1978 году, мы были на 2-м, а вы на 3 курсе. Как раз наш Вовочка Гаврилов привез из отпуска кассетный магнитофон "Весна", и мы его слушали либо на сампо, либо в кубрике нашего классного отделения, в свободное время. Настроение поднимало однозначно. Бывало, и после отбоя тихонько ставили, под засыпание... Когда и сам "диск-жокей" благополучно засыпал, не выключив вовремя технику, то работающий маг выключал зашедший в кубрик дневальный из нашего отделения.   
Вот именно из того периода, как наиболее часто прослушиваемое народом, «Uriah Heep» больше всего вспоминается, "Pink Floyd", и почему-то еще "Bee Gees". 
Хотя мы, музыканты роты, всегда предпочитали "Deep Purple". 

КОМАНДИРОВКА
Продолжение

Добраться туда мне удалось без  приключений. Стандартная процедура регистрации и сдача вещей  в багаж тоже прошли штатно. Так как Приозёрск был «трижды» секретным местом, то все операции оформления, регистрации  и погрузки в местном аэропорту выполняли «специально обученные» офицеры и солдаты из  военной комендатуры. Помню, я тогда  с неподдельным  удивлением наблюдал  такого бойца, который взял мой раздутый чемодан и почти как античный «Дискобол» древнегреческого скульптора Мирона (или Фидия?) с размаху бросил его в бортовой ЗиЛ. Я невольно поёжился и сильно «запереживал» о сохранности моего коньяка и игристого вина «Spumante», хотя и лично  очень бережно завернул их во всё «мягкое». 
Посадка в авиалайнер, мятные «Взлётные» карамельки, запуск двигателей, долгое выруливание на полосу, разбег и-и-и, у-р-а, в-з-л-ё-т!!!  Всё! Спасён от  чёрной магии Любаши! 
Дальше был  чуткий и нервный сон в «объятиях Морфея» (при этом  - а вдруг, а не дай Бог!)  до  самой Москвы. Только там меня наконец  окончательно  отпустило, и я перестал бояться «длинных рук» Любкиной  магии влияния. 
Получаю багаж. Ещё на «ленте» мне уже показалось, что, оказывается, «собака в дороге может подрасти», а вот мой чемодан – очень сильно «похудеть». Забираю свой отощавший баул  с транспортёра, открываю, а он - полупустой! Бельё, сменная одежда, зубная паста, щётка, мыло – это всё на месте, а вот продукты, новогодние подарки домочадцам, коньяк, вино и ещё кое-что другое - бесследно исчезли - испарились!  Пропали даже мои новые  джинсы «Super Rifle» –  «хрустальная» мечта всей моей предыдущей жизни, которые я купил там же, в военторге полигона. Одна бутылка вина, правда, благородным аэропортовским  Робин Гудом - экспроприатором,  была оставлена, то ли из жалости, то ли «для затравочки», а может и для того, чтобы  я, проглотив эту наживку, «заткнулся» на хрен и вообще не «выступал»? 
Я, конечно же,  поднял  тогда  шум и предъявил «Аэрофлоту» свою  законную претензию. Но они, как в песне Владимира Семёновича Высоцкого, устало  от меня отмахнулись -  ответили, что, мол, «не шибко тут - выдь-ка из дверей»!  Оказывается подобное, на рейсах из Приозёрска, у них происходило почти  каждый день. Первая мысль, конечно же, у меня была, что всё это опять козни Любки, но ответственные работники аэропорта доходчиво объяснили, что  это  воруют солдаты, когда  везут  чемоданы к самолёту. Но мысль о том, что, наверное, Любашины  проклятия  в мой адрес всё-таки  материализовались, и теперь будут всегда меня преследовать по жизни, окончательно «застолбилась» в голове. Ведь нет в мире ничего страшнее женщин, которые не получили «своё»! Это же истинные  ведьмы!  Они мстят и мстят пока не добьются желанного, или не изведут тебя со свету окончательно!      
Я  попытался было оформить произошедшее составлением акта, но по заверениям аэрофлотовцев это могло растянуться  на несколько дней. А завтра ведь…

А завтра  будет Новый Год!
Он будет лучше и добрее
А тот, что был, совсем пройдёт
Всех, сделав нас в сто раз  МУДРЕЕ…

Вспомнил я эти стихи, «мудро» плюнул на всё и поехал на Курский вокзал. Мне ведь ещё нужно было достать (помните словечко из того времени?) билет до Краматорска. Это было проблематично, потому что кругом уже вовсю бушевала предпраздничная «суета-сует»!
 Железные дороги, на моей памяти, всегда были и постоянно строились! Прокладывали их и при «проклятом» царизме, и во все наши  переходные периоды советской власти (военного коммунизма, НЭП, индустриализации и т.д.). И даже «развитый» (развитОй, по версии Брежнева и Горбачёва) социализм из моего детства и юности отметился и построил  Байкало - Амурскую Магистраль, (не путать с БАМом - Большим Алкогольным Магазином из этого  рассказа). 
Дорог то мы понастроили «выше крыши», поездом можно было доехать и на Дальний Восток, и на Крайний Север, и на юг, к тёплому морю. Но только гипотетически можно было доехать… А вот если срочно и позарез припрёт поездкой, то билетов, как правило, не было. Причём никогда и никаких!  Так было и в тот раз со мной. На календаре - полдень тридцатого декабря  восемьдесят шестого года. Ошалевший Борис Евгениевич (Я) мечется по Курскому вокзалу столицы нашей Родины, города-героя Москвы в надежде «достать-вырвать» хоть какой-нибудь билет. На моё  южное направление ни одного места. Ни СВ, ни купе, ни плацкарты, ни даже «самого-самого» общего вагона – НИЧЕГО! По  старинной курсантской привычке-традиции выхожу на платформу к поездам и слёзно упрашиваю (предлагая при этом немалые деньги!)  проводников взять меня «зайцем». Но всё тщетно – не берут! Благо страна тогда была очень большая, и  поездов ходило  много. Самым слабым звеном в ряду алчности и гнусного продажного меркантилизма у проводников вагонов шли, конечно же  кавказские направления. Они всегда  брали «зайцев», но за очень большие деньги! Просили минимум два номинала цены. Пассажирские составы  на солнечные Тбилиси, Баку и Ереван все шли через мой Краматорск, куда я «кровь из носу» должен был попасть хотя бы к вечеру тридцать первого декабря. Иначе мне бы был  полный «каюк-кирдык». Ведь я пригласил на своё «новоселье и Новый Год»  и ШЕФа с женой,  и его ЗАМа, и даже частично директорат  военного спецпроизводства завода.  Этих я пригласил по «настоятельному настоянию»  ШЕФа, мол, тебе это тоже  может  пригодится!
Упрашивая проводников, я, поначалу натыкался на их непреодолимое, как  Кавказский хребет, желание срубить с меня  побольше денег. Платить две-три  цены я не хотел (да и не мог, если честно), а на меньшее «зло» джигиты не соглашались. Наконец надо мной сжалился грузин-проводник общего вагона поезда «Москва - Тбилиси». В этом мне  помогло моё небольшое знание грузинского языка. Дело в том, что в «благословенной» Грузии я прожил целых семнадцать лет. От самого своего рождения и до поступления в военное училище. Отец служил  в тех местах офицером, а я рос вместе с грузинскими мальчишками и «воленс-ноленс» (волей-неволей) общался с ними на своём слабом, дворовом грузинском. Я и сейчас ещё  иногда «выступаю» и говорю на языке Шоты Руставели 
 и Ильи Чавчавадзе. Жаль только, что эти  мои «выступления»  теперь «ни разу» не поэтические. Недавно вечером увидел у своей машины подозрительно суетящегося  «биджо» (грузинского братишку) и на всякий случай «предвосхитил» его дальнейшие преступные действия зычным окриком: «Мошорди  манканас, амис дэда…!» (отойди на хрен, мать твою!). Видели бы вы лицо этого джигита! НОЧЬ, «ГЛУБИНКА  ГЛУБОКОЙ» ПРОВИНЦИИ, и вдруг филигранный грузинский мат!? Вот так и тот мой проводник вагона очень и очень  удивился,  когда двухметровый  «лётчик» в форме  капитана, попросил на грузинском взять  его до Краматорска. Он недоверчиво переспросил меня: «Тквен квартвелеби?» (ты грузин?) Услышав утвердительное «Диах!», батоно приобнял меня и сказал: «Конечно поехали, брат! Но до Орла «СТОЯ СТОЯТЬ» будешь!» И мы поехали… 
Я потом рассказал  этому вагоновожатому Зурабу, что просто вырос в Грузии, рядом с Кутаиси, чем только добавил себе ещё больше «вистов» - он был оттуда родом. Это позволило мне не «стоять - стоя», а ехать в его служебном купе  до самого города-героя Орла, пока в вагоне не освободились места.

   
1986 год. Перед той самой КОМАНДИРОВКОЙ.
Опять всё у нас как-то застыло и замерло…
Но, тем не менее - РАБОТАЕМ ! ?

КОМАНДИРОВКА  
Продолжение 

 Народа в Орле вышло так много, что в нашем общем вагоне теперь даже можно было удобно лечь (и на нижних местах тоже!) и запросто спать, что я и не преминул сразу же сделать. Перелёт, ощутимая смена часовых поясов, происки и цепкое биополе Любки-Любови сделали своё дело и «укатали Сивку крутыми горками». «Сивка» (Я) наконец лёг и крепко заснул. Снилась мне по-прежнему Любаша, которая как управдом Нона Мордюкова (в «Бриллиантовой руке»)  танцевала и с арамейско-даугавпилсским акцентом фальшиво пела:  «ПамаГГГиии мне!». При этом  танцевала Любка  настолько бесстыже-откровенно, что я даже во сне отчётливо почувствовал низом живота, что это не сон, а почти явь! На следующий день…  
Подъезжаем к Краматорску, а я  тогда «с устатку»  провалялся  «до самого последнего» и стал собираться только в Славянске, минут за двадцать до прибытия на  свою станцию. Встаю, одеваюсь и вдруг обнаруживаю пропажу  носков из своих армейских ботинок! Вроде точно помнил, что с вечера  они  туда были заботливо  уложены, и вдруг их там не оказалось с утра! Всё пересмотрел-перерыл, но, тщетно!  То ли Любины отрицательные флюиды по-прежнему продолжали работать и «долбить» меня уже на излёте, то ли какой-то  ж/д «барабашка»поработал, а может и  тайная вагонная эротоманка - фетишистка украла и утащила их у себя на груди за пазухой! А другой пары у меня не было, всё выбросил, - не стирать же их в гостиничной раковине  общего туалета? В той командировке других дел и так хватило. Более интересных и менее трудоёмких…Плюнул, ведь делать нечего, и надел ботинки «на босу ногу» - как это часто  бывало  в моей курсантской юности. Приезжаем в Краматорск, выхожу  на перрон вокзала, а из соседнего вагона выходит Генеральный директор нашего завода, очень заслуженный и просто замечательный  дядька. Герой соцтруда и всяческий лауреат  всевозможных госпремий СССР. Он меня хорошо знал, поэтому увидев, пригласил подвезти. Его, естественно, встречали. У нас с ним день рождения  был в один день, десятого апреля, и я, как секретарь партбюро  приёмки, вместе со своим ШЕФом, всегда ходил. поздравлять его  в этот день. Он в свою очередь тоже всегда поздравлял меня и говорил: «Спасибо, Борис! Спасибо, сынок!».Тут тоже  была игра слов, потому что отчество у меня Евгениевич, а Генерального звали Евгений Александрович!
Мужчина он был очень крупный, как я нынче, поэтому возили его на «минивэне» того времени – рижском микроавтобусе РАФ  с  частично убранными креслами. Других больших «представительских»  автомобилей тогда не было, а в «Волгу» Евгений Александрович «конкретно» не «влезал».  Я радостно принял его приглашение, ведь это была экономия стоимости поездки на такси  почти в три  рубля! А мне и так тогда уже слишком досталось  от судьбы её ударами по кошельку. Приходилось считать каждую «копеечку»!  Едем мы с директором город. В машине комфортно, удобно, места нам с ним «большим» хватает, говорим о чём-то значимом и «приятственном» и тут у него вдруг резко округляются  глаза и буквально «выпадает  челюсть». Я невольно перехватил его взгляд и увидел, что он смотрел на мои босые ноги в ботинках, которые я небрежно забросил одна на другую. Представляю, что он тогда подумал: «НИФИГАСЕ! И это элита наших Вооружённых Сил – военпреды! Оказывается не всё так благополучно в их «королевстве датском», как они  пытаются показать?! «Сиротки!», что про них ещё  скажешь!»
Помню, что после того анекдотичного случая Гендиректор стал намного отзывчивее и внимательней относиться к нуждам приёмки и просьбам моего ШЕФа.
Я через некоторое время рассказал  своему Начальнику об истинных   причинах и корнях   этой  директорской внимательности.
ШЕФ тогда клятвенно  пообещал меня «убить»…

Боря, шефа можно понять! 
Ведь ты мог упредить неизбежное засвечивание своих голых лодыжек перед взором Генерального - раз уж вы ехали в одном авто, и сделать ход конем - с ходу развеселить попутчика анекдотом про украденные в поезде носки!  

Лёша, привет!  Ты прав в своей «многоходовке», наверное, так и нужно было сделать, чтобы уменьшить шок Гендиректора, но я тогда совсем забыл, что «босиком», а рассказывать и объяснять  ему потом, после его «ужоса» - постеснялся! Тем более, думаю, что у него сразу бы возник вопрос:
«Почему у офицера - военпреда всего одни носки на командировку?» Они ведь в этом случае однозначно становятся левым и правым? ?